С того дня, когда теперь уже бывший губернатор Саратовской области Павел Ипатов успел добежать до канадской границы, прошло больше трех месяцев. На первый взгляд, срок небольшой, но с каждым днем все яснее становятся контуры той системы, которую создал Ипатов в отдельно взятом регионе. Эти контуры особенно отчетливо выглядят с высоты прошедшего времени. Что это было — местечковый олигархат, возрожденная система кормлений или форма управления, которая еще не имеет названия — выясняло «Время».


Знатоки истории хорошо знают, отчего самая сильная держава Европы XVII-XVIII веков, коей была Франция, докатилась до революции.
Откупщики, приобретавшие у правительства право на взимание налогов, на использование природных богатств и торговлю товарами широкого спроса, пользовались особой ненавистью у населения. Во Франции сбор большей части налогов был отдан частным лицам во всех частях королевства. Условия откупа не подлежали никаким общим нормам; в большинстве случаев король даже не знал, как доходны отдельные статьи, сдававшиеся на откуп. Рядовые купцы, а иногда и дворяне, платя государству небольшой процент, остальной доход клали в карман и через несколько лет становились миллионерами.


На Руси существовала еще одна разновидность откупов — так называемая «система кормлений». Великие князья посылали в города и волости бояр в качестве наместников. Население обязывалось содержать их («кормить») в течение всего периода службы. При вступлении кормленщика в должность народ платил ему «въезжий корм». «Корм» давался натурой — хлебом, мясом, сыром и т. д. Для лошадей кормленщиков поставлялись овес и сено. Кроме того, кормленщики собирали в свою пользу различные пошлины. За счет этих сборов они жили и содержали свою челядь. Наибольшего развития система кормлений достигла в XIV-XV веках. Кормления порождали произвол и злоупотребления местных властей, заинтересованных в обогащении в период пребывания в кормленщиках. Поэтому в течение XVI века эта порочная система была упразднена.


Конечно, со времен средневековой Руси и предреволюционной Франции в Волге утекло немало воды. Многое изменилось. Откупа и кормления стали более изощренными и технологичными. Теперь население платит дань не хлебом, мясом, сыром, овсом и сеном. На смену разного рода пошлинам и поборам пришли откаты и выгодные подряды. Самым ходовым (и часто единственным!) платежным средством становятся деньги. Но изменилась ли от этого суть?
Чтобы не быть голословным, обратимся к многочисленным фактам, которые имели место быть в течение всего правления Павла Ипатова. Предваряя сказанное ниже, отдельно отметим, что с самого начала Ипатов и его «ближний круг» рассматривали Саратовскую область исключительно как объект наживы и обогащения. Поскольку эти цели были главными, за все семь лет правления Ипатов оставил Саратовской области только баснословный внешний долг. Понять эту систему очень важно, прежде всего для того, чтобы ни один из последователей Ипатова на посту губернатора области не встал на скользкий путь, ведущий регион к упадку, стагнации, запустению и разорению.


Несколько слов следует сказать и о тех, кого вывел Ипатов из провинциальной пустыни в «землю обетованную». Незадолго до назначения Павла Ипатова на пост губернатора бизнес-сообщество, сложившееся вокруг Балаковской АЭС, достигло предела роста. Этот глубоко эшелонированный неформальный холдинг стал задыхаться в условиях узкого балаковского рынка. Даже вывоз части активов за пределы региона, как то на побережье Черного моря, проникновение в компанию ЭРКО и в ряд других менее значимых структур, не позволял этому холдингу успешно развиваться. Мечты о строительстве дополнительных энергоблоков АЭС оставались мечтами, а строительные подряды были заблокированы конкурентами, которых активно «крышевал» предшественник Ипатова.


Мы не погрешим против истины, если предположим, что эта бизнес-группировка пролоббировала назначение Ипатова губернатором, рассчитывая на расширение рынка, прежде всего за счет установления контроля над ресурсами региона. Какова была цена этих лоббистских усилий, можно лишь догадываться. Но, судя по тому, как активно выдвиженцы Ипатова из его «ближнего круга» стали осваивать бюджеты и подряды, цена эта была немаленькой.


Особо подчеркнем: изначально «команда Ипатова» не ставила перед собой цель вывода области на новые экономические рубежи. Ее целью было установление системы кормлений. По крайней мере, результаты такого подхода сегодня испытывает на себе чуть ли не каждый житель нашего региона.


Помнят ли наши читатели, с чего начал Ипатов, устанавливая систему кормлений на территории Саратовской области? А начал он с земли! Буквально с первых шагов своего правления Ипатов под предлогом того, что городские земли разворовываются и используются не по назначению, законодательно передал право распоряжаться землями города Саратова комитету по управлению имуществом Саратовской области (КУИ). Во главе этого комитета был поставлен любимый министр Ипатова — Александр Бовтунов. До своего назначения главным КУИдесником губернии Бовтунов трудился начальником отдела имущественных отношений... Балаковской АЭС! Кроме земель, принадлежащих Саратову, этот КУИдесник получил право распоряжаться всеми землями Саратов¬ской области, находящимися под управлением регионального правительства. Таким образом Ипатов установил контроль над земельными ресурсами вверенной ему губернии.


«Время» немало писало о том, как Бовтунов вольно распоряжался этими земельными ресурсами. Без конкурсов и аукционов выделялись земельные участки под строительство, выгодно приватизировались те угодья, которые находились на балансе КУИ. Экономика города Саратова, которую должна была питать земельная рента, на несколько лет попала в состояние прострации. Не стоит забывать о том, что восстановление права города распоряжаться своей землей произошло только на исходе первого срока правления губернатора Ипатова. То есть наш славный КУИдесник распоряжался чуть ли не первостатейным ресурсом в течение пяти лет, а землями Саратовской области — и того больше!


На территории региона нет свободных энергосбытовых предприятий, кроме теперь уже легендарного ОАО «Облкоммунэнерго». Оно «свободно» в той части, которая касается прав на него областной власти. Владея более чем 50-процентным пакетом акций этого ОАО, правительство региона может контролировать чуть ли не всю муниципальную энергетику. Вокруг такого «сладенького объекта» Ипатов и его ближайший круг не могли пройти безразличной походкой.


Буквально с первых шагов правления Ипатов инициирует возбуждение уголовных дел против прежнего руководства ОАО «Обл¬коммунэнерго». А вскоре после того как оно было отстранено от этой структуры, на пост гендиректора общества был назначен ближайший друг и коллега Ипатова — Михаил Кискин. Тот самый Кискин, который до своего воцарения в «Облкоммунэнерго» трудился генеральным директором ЗАО «Балаковоатомкомплект», а затем и директором ООО «Промэнерго» (г. Балаково). Оба предприятия имеют непосредственное отношение к Балаковской АЭС, на которой Павел Ипатов был главным станционным смотрителем.


Михаил Кискин радикально перестроил работу «Облкоммунэнерго». При нем прекратили свою деятельность районные подразделения этого предприятия, а в состав аффилированных лиц были введены структуры, принадлежавшие клану Кискиных. Так, сын Кискина — Глеб — не только получил в управление «Промэнерго» и «Саратовпромпроект», но и вошел вместе с этими предприятиями в число аффилированных лиц ОАО «Облкоммунэнерго». Старейшую энергосбытовую компанию стали готовить к приватизации. Уверен, если бы Павел Ипатов отбыл свой второй срок до конца, «Облкоммунэнерго» было бы приватизировано по сценарию клана Кискиных!


Последним, кто еще держался за автономию, был Энгельсский филиал «Облкоммунэнерго». Но и эта «цитадель» вскоре пала. В прессе писали, что ее падение связано с виртуозным обменом акций на портфели людей, близких ныне находящемуся под стражей бывшему главе Энгельсского района Михаилу Лысенко. Речь идет о бывшем сити-менеджере Николае Романове и бывшем зампреде облправительства Александре Стрелюхине.


Установление контроля над «Облкоммунэнерго» было только началом. Предприятия, которыми когда-то рулил Михаил Кискин, стали получать многомиллионные подряды на проведение строительных работ. Но они не шли ни в какое сравнение с подрядами, которые стал получать балаковский строительный магнат, близкий друг Ипатова Леонид Мажаров. В период княжения Павла Ипатова ЗАО «Стройэкс» превратилось в главную строительную организацию губернии, которой перепадали львиные доли государственных заказов. С завидной регулярностью мажаровский «Стройэкс» выигрывал самые «сладенькие» госзаказы на возведение объектов, финансируемых из федерального и регионального бюджетов. Да и как не выигрывать, если министром области — председателем комитета по координации и контролю закупок для государственных нужд области при Ипатове значилась Людмила Михайловна Жданова — бывшая, но не забытая супруга приближенного к Ипатову г-на Жданова, которого смело можно было сравнить с легендарным штабс-капитаном Овечкиным из знаменитых «Неуловимых мстителей».


Именно «Стройэкс» имеет причастность к десяткам и сотням миллионов рублей, которые «Время» так и не смогло обнаружить, посвятив им серию публикаций под названием «Тайно покрытые мраком».


Если в лице Кискина Ипатов посадил человека, который получил право распоряжаться ресурсами энергосбытовой компании региона, то в лице Мажарова он получил генерального подрядчика всех бюджетных госзаказов, отрезав от них остальных строителей. Конечно, наряду с Мажаровым были еще и структуры любимца Ипатова, балаковского строителя господина Шалабанова. Но на фоне Мажарова он был не так заметен. Правда, Мажарова губернатор Ипатов забирать в правительство не стал, полагая, что и на ниве освоения бюджетных ресурсов он принесет больше пользы. Зато он провел Леонида Мажарова по своей квоте в областную Думу, где тот стал депутатом, членом профильных ему комитета по государственному строительству и комитета по вопросам жилищной, строительной и коммунальной политики.


Но, кроме строительства, энергетики, госзакупок, земельных ресурсов, было еще немало «злачных мест», где на кормление были поставлены свои люди. Буквально в самом начале правления Павла Ипатова разгорелся скандал вокруг страховой медицинской компании «Атоммед». Скандал был связан с закупками лекарств по госконтракту. Наблюдателей удивило, почему это никому ранее не известная компания получила такой сказочный подряд? Более того, «Атоммед» чудесным образом аккумулировал под себя чуть ли не 90% всех полисов ОМС! Однако эта компания была неизвестна только саратовцам. На самом деле «Атоммед» входил в структуру ЭРКО, где ипатовские соратники, а ранее и он сам, имели свою долю.


После скандала, в результате которого у данной компании отозвали лицензию, «Атоммед» был переименован и где-то спрятан. А чтобы в дальнейшем не возникали такие проблемы, на пост главы ТФОМС был выдвинут Василий Милосердов. Еще в бытность Ипатова директором АЭС Милосердов возглавлял ЦРБ Балаковского района. Однако вскоре он был переведен в Саратов, назначен главным врачом 3-й горбольницы СГМУ, откуда и перешел на работу в ТФОМС.
Еще чуть раньше на посту министра здравоохранения области значился еще один выдвиженец Ипатова — Алексей Сорокин. Тот самый Сорокин, который до своего назначения министром трудился начальником медсанчасти №156 города Балакова, обслуживавшей БАЭС. Сорокин и Милосердов в первые годы правления Ипатова слишком рьяно взялись за дело, что вскоре закончилось скандалом. В результате Сорокин ушел с поста министра, а Милосердов чудом вышел сухим из грандиозного скандала вокруг руководства федерального ФОМС, докатившегося до региональных структур.


Однако с назначением на пост министра Ларисы Твердохлеб Ипатову удалось восстановить контроль и над бюджетными ресурсами регионального здравоохранения. О том, в каком направлении развивалось это здравоохранение, «Время» немало писало. Но самым ярким показателем истинных целей ипатовских кормленщиков стал скандал вокруг перинатального центра. Несмотря на то, что строительство этого центра находилось под личным контролем главы правительства, несмотря на то, что на его возведение были выделены федеральные деньги, сдача в срок «перинаталки» была сорвана. А попытки ввести в заблуждение Владимира Путина закончились для Ипатова предложением сменить голову. Ну неужели такое бы стало возможным, если бы область рассматривалась не как кормушка для избранных, а как регион, который нуждается в динамичном развитии?


Довершением такой политики стали самые масштабные в РФ вспышки гриппа, нескончаемые инсулиновые кризисы и «потеря» средств на ремонт и строительство больниц районного звена. Мы уже не говорим о тех чудовищных безобразиях, которые были связаны с заработной платой врачей, снабжением больниц лекарствами и оборудованием.


Нечто подобное постигло и систему регионального образования. Особенно в той ее части, которая касалась модернизации. После ухода с поста министра образования Игоря Плеве на его место пришел Михаил Горемыко. Успешно провалив реализацию КПМО, Горемыко вскоре покидает этот пост, а на его место приходит самый гуттаперчевый глава минобраза — Гарри Татарков.


Напомним, что минобраз сегодня — это один из самых прожорливых потребителей регионального бюджета. Но не в той его части, которая касается заработной платы рядовых учителей, а в части все тех же госзакупок. Последний пример таких госзакупок стал настолько вопиющим, что даже долготерпение депутатов областной Думы не выдержало и лопнуло. Но для Ипатова важно было не образование, а установление контроля над бюджетными потоками, идущими в эту сферу.


Преданный зампред Горбунов, курирующий сельское хозяйство, и не менее преданный министр этого ведомства г-н Игонькин не могли дать на-гора доходы для кормления из этой отрасли. Хотя и здесь наблюдатели отмечали странности с ресурсами, направляемыми на ликвидацию засухи и страхование сельскохозяйственных рисков.


А еще был комитет по капитальному строительству, легендарный КоКаСтр, где сидела Анна Антонова. Выходец из Балакова, с апреля 2005 по январь 2006 года занимавшая должность начальника государственного учреждения «Главное управление капитального строительства». С Анной Григорьевной вообще случился казус. 14 ноября 2008 года Ипатов назначает ее на должность министра — председателя комитета капитального строительства Саратовской области. А некоторое время спустя без объяснения причин понижает в должности, назначив первым заместителем министра строительства и ЖКХ Саратовской области. Эту метаморфозу наблюдатели объясняли тем, что именно при Антоновой пропали миллионы и миллионы рублей, выделенных федеральным центром на строительство многочисленных объектов на территории региона.
И таких примеров — не счесть. Их можно приводить до бесконечности. Суть от этого вряд ли изменится.


Итак, годы правления Павла Ипатова — 2005–2012 — не принесли Саратовской области ничего! Это были потерянные годы. Ни одна из отраслей хозяйства не получила импульса для своего развития. Те немногочисленные примеры строительства дорог, возведения ФОКов, ввода в строй жилья и т. д. стали возможны не благодаря, а вопреки деятельности губернатора Павла Ипатова. Но это фон. Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй — таким эпиграфом предварил свой рассказ о путешествии из Петербурга в Москву Александр Радищев. Если бы он проехал по Саратовской области после Ипатова, эпиграф стал бы еще жестче.


Этот эпиграф сегодня можно поставить к той системе, которая возникла при Павле Ипатове. Этот спрут высасывал из региона последние соки. Похожее на огромного и ненасытного паразита, это чудовище надругалось над всем тем, что у нас было, что создавалось трудами прошлых поколений, что копилось и приумножалось до тех пор, пока в область не пришел, пожалуй, самый бездарный ее руководитель.


Когда сегодня приходится слышать, как Павла Ипатова задним числом областное УФАС собирается оштрафовать на 30 тысяч рублей, невольно накатывает смех. Этот руководитель, принесший области столько разочарований и, наверняка, еще больше убытков — имиджевых, финансовых, кадровых, интеллектуальных, — должен вернуть бедной губернии тридцать серебреников. Самым парадоксальным в этом деле является то, что он и их области не вернет!


Правители приходят и уходят, — любят повторять мудрецы, — а народ остается. Вот только нет ответа на вопрос: а с чем уходят правители и с чем остается народ?


Подводя итог сказанному, следует еще раз задать себе вопрос: семь лет правления Павла Ипатова — что это было? Нет, это не был олигархат. Приближенным Ипатова столь же далеко до олигархии, как Земле до облака Оорта. Не было и власти плутократии. Любой мало-мальски подкованный наблюдатель вам скажет, что плутократия в Саратовской области сравнима разве что с наночастицами, над которыми сегодня работает Анатолий Борисович Чубайс. Не было у нас и анархии. Худо ли бедно, но все службы справлялись со своими обязанностями. Но не было у нас и власти аристократии. Вымерла она, еще до наступления эпохи исторического материализма.


Зато у нас был самый развитой феодализм. Был удельный князь, получивший в удел Саратовское княжество. Во все отрасли и подотрасли на ключевые должности он посадил своих наместников, предложив им кормиться за счет различных пастбищ, угодий, заказников и заповедников. Этих наместников можно сравнить разве что с кормленщиками, которые меньше всего думали о будущем княжества. Когда князя сместили с престола, большинство из них удалились в свою «Балаковскую Сечь». И наступила великая тишь. Не мчатся во все концы государевы посланники с метлой и собачей головой на седлах. Значит, все так и должно быть? Значит, все так и будет? Или у нас еще есть надежда?