От автора.
"Советник Президента Гарольд старший". Так называлась статья из цикла "Американские дневники", которую ровно 10 лет назад опубликовала газета "Суть". Тогда данный материал был приурочен к 20-летию Чернобыльской катастрофы. Спустя 10 лет ничего из написанного менее актуальным не стало ничуть. Более того, некоторые вещи, преподанные сквозь призмы времени и расстояний, стали, по-моему, еще более поучительны.

Тот разговор начался за завтраком в доме Дантонов - очаровательной семейной пары американских пенсионеров, живущих в городке Ноксвилл, штат Тенесси.
- А я был у вас в России шесть раз, - признался Гарольд Дантон. - Тогда он назывался еще СССР. Сахарова видел, очень интересно с ним пообщались. А вообще-то я всякий раз к вам в Чернобыль приезжал в те самые – первые годы после катастрофы. Ведь я отвечал за всю атомную энергетику США.

Заниматься американским мирным атомом Гарольд Дантон стал из соображений, близких и понятных целым поколениям российских мужчин. После окончания университета забрезжила служба в армии (тогда - в 50-х в США, как и у нас, была всеобщая воинская обязанность). Ему предложили продолжить обучение в аспирантуре по атомной тематике, пообещав взамен "белый билет"…
Интервью с Гарольдом складывалось целую неделю. Изо дня в день я возвращал его на десятилетия назад. И лишь накануне дня расставания он признался:
- Вообще-то я пробую сейчас писать мемуары. Для этого даже на специальные курсы ходил.

Гарольд Дантон, старший был личным представителем президента Картера, общавшимся с прессой во время аварии на атомной станции Майл Айленд в Пенсильвании в 1979 году. Пресса сравнивает его с официальными представителями федерального правительства после недавнего урагана "Катрин". И это сравнение всегда в пользу Гарольда Дантона.
Из программы пребывания российской делегации в Ноксвилле.

Аварию на Майл Айленде, считавшуюся до Чернобыля самым крупным ЧП с АЭС, Гарольд вспоминает так.
- Все случилось в среду, утром. Я работал тогда в Вашингтоне, в министерстве. Дикая паника, обрывочные сведения. Кое-как дозвонившись до станции, настрого приказал вообще не класть трубку, чтоб мы все время были со станцией на связи. Выяснив на скорую руку, что произошло, я с 7-ю помощниками вылетел в Пенсильванию на вертолете. Сели прямо на кукурузное поле, никто нас не встречал, до места добирались пешком. Там произошел первый мой разговор с тогдашним Президентом Джимми Картером. Он сказал мне по телефону три вещи.
- Будьте уверены: все, что вам необходимо, у вас уже есть. Слово Президента.
Работайте в теснейшем контакте с губернатором Пенсильвании. И еще – звоните мне по прямому телефону в любое время. Я должен быть в курсе всех дел. Слышите, ВСЕХ!

28 марта 1979 г. В 4 часа утра по местному времени на американской АЭС в Гаррисберге "Майл-Айленд" на реакторе PWR (легководный реактор с водой под давлением) мощностью 885 МВт энергоблока №2 произошла авария. В результате аварии была расплавлена верхняя часть активной зоны реактора, после чего восстановление его стало нецелесообразно. Общий ущерб от аварии составил 1,86 млрд. долларов.
Из справочной литературы

Когда стало ясно, что кризис на реакторе позади, Картер с супругой и
свитой прилетел на станцию лично. Нежданно этот визит привел к скандалу.
- Мы были уверены, что все под контролем. Но возник нюанс. И какой! Все
ликвидаторы были обеспечены дозиметрами. Президент и сопровождение приехали со своими счетчиками радиации. Пройдя по реактору, мы вышли в санитарную зону и стали снимать показания. Мой дозиметр - ноль. У директора станции - ноль. У Президента - зашкаливает. То же у госпожи Картер. Чудовищная доза радиации. Все в шоке. Судорожно пытаемся что-то понять. Кто-то из нас догадался принести наши дозиметры. Они показывают, что Президент и супруга "чистые".
То нервное ощущение мне не забыть никогда. Взялись за президентские счетчики - и все встало на свои места. Компания-производитель обеспечила Картеров дозиметрами где-то уже использованными. Когда разобрались, Президент лишь молча сверкнул глазами. Больше этой компании я никогда не видел на рынке атомных технологий. Что произошло тогда на станции? Объясню так - почти то же самое, что в Чернобыле. И не будь в наших
реакторах спецрезервуара для топлива, у нас рвануло бы так же как у вас.

Та авария, когда на все вопросы обезумевшей прессы много недель кряду
Дантон старший отвечал терпеливо и спокойно, а главное, правдиво, стала
отправной точкой в его умопомрачительной карьере. Гарольд, не склонный
перечислять свои многочисленные регалии, обозначает свою роль в истории США так:
- Я возглавлял ведомство, дававшее разрешение на строительство новых
блоков. В США сегодня действует 104 атомных реактора, на документации,
дававшей право возводить 40 из них, главная подпись - моя. И потому, когда у
вас случилась страшная беда, я был обязан все это увидеть своими глазами.

По словам Гарольда, первыми поняли, что случилось страшное (естественно,
после нас, замалчивавших по скверной привычке ЧП на Чернобыльской АЭС), были
финны. Но они почему-то промолчали. Миру о Чернобыле рассказали шведы.
Поспешив отмежеваться от радиоактивных облаков, вдруг возникших над Европой,
они резонно обратили мировое внимание в нашу сторону.
- Мы тогда и не представляли себе масштабов катастрофы. Президент Рейган в те дни был в Токио, да и что было ему докладывать? Я бросился в Посольство - хотим попасть в Чернобыль как можно скорее. Наши советы могут быть полезны. Попасть на Украину удалось не сразу. Сначала в Европе провели наспех научную конференцию. Докладывал Николай Пономарев из института имени Курчатова. Говорил без перерыва 8 часов! Тогда многое в механизме аварии стало понятно. Ваши реакторы не хуже наших. Более того, в ваших разумно используется очень много воды для охлаждения, чего нет у нас. А ваш бывший министр атомной энергетики Евгений Адамов лично мне доказывал, что Чернобыльский реактор очень удачно спроектирован. Правда, он сам был в авторском коллективе… Просто вы на какие-то секунды выключили систему безопасности блока, и ситуация вышла из-под контроля.

Голос моего собеседника чуть дрогнул. Но Гарольд продолжил.
- Год за годом я приезжал на Украину. Уезжал каждый раз подавленным. Брошенные города, автомобили... Русский инженер привел меня в квартиру в Припяти, где он жил до аварии. Не забуду разбросанных на полу детских игрушек… Знаете, что я сейчас скажу? Задолго до 1986 года на экспериментальных атомных реакторах в пустыне мы программировали такой же тип аварии, что разорвал ваш реактор. Мы знали, что предпринимать в подобном случае выхода реакции из-под контроля! Но закрытость обеих стран не давала возможности обмениваться ценнейшей информацией! Что же может натворить человек, если действует неразумно…

Лишь однажды за неделю моих ежедневных расспросов Гарольд начал говорить о
своей работе сам. Спустя сутки после воспоминаний о Чернобыле.
- Всегда завидовал авиакомпаниям. Там, прежде чем запустить модель в
серийное производство, ее долгие годы обкатывают, испытывают, подправляют. В наших обеих странах ученых-атомщиков правительства гнали нещадно - мол, электричество стране нужно, хотя на самом деле не хотели уступать друг другу эту бессмысленную гонку.
Особенно ярко я это понял для себя после общения с Андреем Сахаровым. Это было в один из моих первых приездов в СССР. Его только-только выпустил из ссылки Горбачев. На приеме в Посольстве ваши чиновники обходили его стороной как заразного больного. Узнав его в лицо, я подошел к Сахарову. Представился.
Завязался разговор. Он очень четко обозначил проблему безопасности атомной энергетики и выдвинул 6 тезисов. По одному из них мы стали спорить. Он был уверен, что безопасность станции возрастет на порядок, если ее "прятать" под землей, как это делают японцы. Я доказывал, что сейсмология и движение земной коры делают эту идею рискованной. Проспорили весь вечер, забыв обо всем. Потрясающего ума был человек!
А вообще, ваш Чернобыль во мне что-то надломил. При Президенте
Буше-старшем я сам попросился в отставку, уйдя в экспертный Совет по
международным связям. Был примерно в 50 странах - везде, где есть АЭС и где их хотели бы иметь. Последним моим делом было инспектирование безопасности чешской АЭС причем по заказу обеспокоенных австрийцев. Смысл моего заключения был таким - спите, австрийцы, спокойно.

Сейчас в США атомных станций не строят. Говорят, энергии хватает и без того. Гарольд считает чуть иначе. Человек, открыв и приручив атомную энергию, сделал это слишком поспешно.
-Это как в истории со сверхзвуковым самолетом "Конкорд". Технология и в его, и в нашем случае просто опередили время. В итоге и он не летает, и мы перестали строить новые реакторы.

Прожив всю жизнь в Вашингтоне, подняв на ноги с супругой Люсиндой троих детей и выйдя на пенсию, Гарольд старший переехал в глубинку - тихий город Ноксвилл, что раскинулся на излучинах реки Тенесси.
- Почему, спрашиваете, приехал именно сюда? Сын у меня здесь живет,
банкир - Гарольд-младший, здесь есть хорошие театр и консерватория, что я всегда очень ценил. А еще в пригороде Ноксвилла есть Окриджская национальная лаборатория, где ведутся исследования в сфере атомной энергетики. И выйдя в отставку, я продолжаю иногда давать консультации…

Все это за неделю наговорил мне в блокнот Дантон Гарольд старший.
Атомщик, который как и разведчик, не может быть бывшим...