Восторг, аншлаг и крики «браво» – вот так, на ура, на сцене новоиспеченного Балаковского ТЮЗа прошел спектакль «Заложники любви» столичного театра. Легендарным Александру Панкратову-Черному, Светлане Тома, Андрею Харитонову и Любови Руденко балаковцы рукоплескали стоя, а после выстроились в очередь за автографами и селфи с именитыми актерами.

– Подождите 5 минут, актеры переодеваются и скоро к вам выйдут, – глядя на толпу желающих получить автограф, объявил директор театра Андрей Миронов. Первой из гримерки скромно вышла Светлана Тома – всем известная цыганка Рада из кинофильма «Табор уходит в небо».

– Вы не переживайте, со всеми успеем сфотографироваться, – по-доброму утешила актриса и тут же принялась расписываться в протянутых бумажках. Следом за ней из-за кулис (раздача автографов проходила прямо на сцене ТЮЗа под разбор декораций) появилась Любовь Руденко.
– Мы ведь и не знали, оказывается, у вас тут в Балакове дом Евгения Лебедева! – воскликнула актриса. – Мы приехали из Вольска и сразу туда. Все перефотографировали. Надо же, Балаково – родина Евгения Алексеевича.
Андрей Харитонов практически сразу после спектакля скрылся на перекур, а Александра Панкратова-Черного поклонники до последнего не выпускали из гримерки. Уже перед самым отъездом знаменитого квартета нам все-таки удалось перехватить его на пару слов.

– Александр Васильевич, знаю, что время ограниченно, но не могу не спросить, почему именно «Черный»?
– У нас на курсе двое Александров Панкратовых было. Я жгучим брюнетом тогда был, а он блондин. Вот и прозвали нас Панкратов-Черный и Панкратов-Белый.

– Вы как-то судьбу друг друга отслеживаете?
– Да, он весьма успешный режиссер. Много картин снял, больше, чем я. А я уж лет 20 как не «пишу». Как Ельцин мою картину на полку на 8 лет положил, с тех пор и не «пишу». Мне тогда сказали, что это удар по нашей демократии. А я понимал, какую демократию нам предлагают. Фильм «Система “Ниппель”» я закончил в 1990 году. У меня там и ввод войск в Москву, и взятие Белого дома, и представитель власти на танке едет. Словом, все то, что и случилось через год в 91-м.

– Это была интуиция?
– Скорее понимание того, что происходит.

– Читала в одном из ваших интервью, что вы очень суеверный человек. В свое время даже роль в «Мастере и Маргарите» выбирали для себя, так сказать, облегченную.
– Я верю, что есть сглаз, порча и все такое. Однажды был случай, я читал стихи. Мало кто знает, но я пишу еще с юности. Так вот, я стою на сцене, читаю и чувствую: такая энергетика отрицательная пошла из зала. Вижу, в зрителях сидит женщина и буквально поедает меня взглядом. Явно нервничает, ее аж трясет. После выступления она подошла ко мне и выпалила все свое отношение к моему стихотворному творчеству. Ушла, хлопнув дверью, со словами: «Всего вам хорошего!» И что вы думаете? В тот вечер, возвращаясь домой, я попал в страшную аварию, с переломами несколько месяцев в больнице пролежал. Водитель такси, которое врезалось в нас на полном ходу, потом приходил ко мне несколько раз в больницу и все извинялся. «Александр Васильевич, – говорит, – сам не знаю, что на меня нашло. Вижу: красный горит, и все равно давлю на газ. Наваждение какое-то, не иначе». Словом, негативные эмоции имеют силу. Я в это верю.

– Балаковская публика встречала вас восторженно, напитались положительной энергетикой?
– Разумеется. Вы знаете, в глубинке всегда так встречают. В малых городах люди тянутся к духовности, потому как лишены этого. Мы объездили всю страну. В некоторых городах были по нескольку раз. Вот, например, Екатеринбург. Там один и тот же спектакль играли дважды, и каждый раз полный аншлаг, цветы, овации. В столице такого не бывает. Вот если премьера, они, может, еще и сходят, а так… Дважды на один и тот же спектакль точно не придут. Там совсем другая публика. Балаковский зритель встретил очень радушно, и спасибо ему за это.