Как-то зимой в синих сумерках я пробирался по заснеженной улочке, уводящей от хвалынской мечети к выезду из города. Внимание привлекла принаряженная кособокая калитка, невесть как затесавшаяся в потрепанную колоду щелястых ворот и грязно-серых заборов.

Над дощатым печворком из полос желтого линолеума и зеленой оцинковки искрился Полярной звездой велосипедный отражатель. Что меня дернуло постучать в окно домика, не знаю. Наверное, этот красный маячок…
На стук вышел худой длинноногий абориген в самопальной коричневой папахе и, прикрикнув на собачку, заходящуюся лаем в пристройке, пригласил в жилище.
Переступив порог, я огляделся. Ничего особенного – продымленная кухня с ажурными тенетами по углам. На топчанчике свернулись калачиком кошка и еще одна собачонка. Под ложем – бункер из холодильника для картошки. И печка без изразцов. Жить можно, только уж больно грязновато…
Хозяин тем временем предложил пройти в следующую комнату. Шагнул за ним в жуткую темень, сожалея, что зашел в этот вертеп…
Что-то долго он возится с выключателем? Ну вот и зажегся свет.
О боже! Феерия этикеток, слепя глянцевыми бликами, разноцветьем, бушевала по стенам! Самоклеящиеся стикеры с надписями «Острый соус краснодарский», «Соус овощной», «Хвалынские консервы», «Ассорти», «Морковный нектар», «Икра кабачковая» заполонили все вокруг. Полочки, сундук, чемоданы с приданым, занавески, киот иконы Богоматери в красном углу и даже псалтирь обклеены сочными овалами. Обычная клеенка, распятая над кроватью, вполне сошла бы за персидский ковер. Или за скатерть-самобранку? Хотя читай не читай «икра кабачковая» – во рту слаще не станет. Глядя на этот «рекламный баннер» с богатым ассортиментом продукции Черемшанского консервного завода, отметил, что у «внештатного промоутера» этого предприятия отменное чувство юмора. Знакомимся: Ногачев Виктор Владимирович собственной персоной – личность в Хвалынске оказалась довольно известная, потому что он являлся коллекционером самых крутых тачек. И мастерил он их собственноручно.

В былые времена после бани хвалынцы частенько «заплывали» в пивной бар, называемый в народе «Голубой Дунай», располагавшийся, как и одноименная европейская река, в центре города на болоте, в которое сливал свои отходы местный винзавод. Среди сочных тростников, громогласного кваканья лягушек и нестерпимой болотно-шафранной вони терлись бортами алкаши и интеллигенты, жаждущие залить в трюмы разбавленного водой бочкового пивка. Витя работал за углом помощником по приему стеклотары, следовательно, был при исполнении. Парни с удовольствием подначивали его, потягивая сквозь зубы кисловатое пивко из стеклянных ребристых кружек, слегка нейтрализованное содой:
– Витя, а мог бы ты, к примеру, собрать вертолет?
– Могу! – щурился несостоявшийся «Игорь Сикорский».
– А что тебе для этого надо? – вкрадчиво дожимал его грамотный студент политеха.
– Дрель лектрическу! – следовал утвердительный ответ…
Виктор между делом оправдывался: «Разумом бог меня обобрал, а то был бы конструктором!» Он действительно мог бы стать неплохим конструктором или портным, сапожником и даже артистом – творческий потенциал у него был немалый. И реализовал он его как мог, не жалуясь на судьбу.

Улицы Хвалынска после ночных буранов в далеких 60-х убирались от снега ближе к обеду. Но к рынку, в центр города, жителей Слободки по утрам часто вела прочищенная полоса, свободная от снега. Знали наперед: это Витя шел на работу. Бескорыстный труженик в обрезанной шинели пробивал путь для всех, упираясь в тележку-скрепер, нагруженную мешками. «Анжанерная конструкция» гребла сугробы с помощью откидного фанерного ножа.
Витину фигуру часто можно было встретить на улицах старинного городка. Чаще – верхом на велосипеде с прицепом, украшенным разноцветными катафотами и крышечками. Реже – толкающим очередной новодел – тачку или тележку, снабженную разновеликими колесами, как будто позаимствованными из сказки
В. Сутеева. Собирал он тачки непрерывно, как на конвейере. На своих «двуштучных мерседесах», в зависимости от габарита груза, Витя вез то мешок с мукой, то огромный воз сена. «Какой бы ни был зверек или муравей – все к себе в норку тащит, а человек и вовсе…» – резюмировал изобретатель.
Я каждый раз поражался, как не разваливается мудреная конструкция, скрепленная проволочками, слепленная из каких-то досок, пружин и шестерен и обязательно украшенная стеклянными пузырьками.

Однажды Витя выехал в люди с циклопической арбой, дребезжащей на ухабах коваными доисторическими колесами. На ней подпрыгивала, но чудом держалась и не падала пышная свежеизготовленная метла. Оказалось, черенок имел загогулину на конце, как у зонта, которой и цеплялся за край. Витя торжественно направлялся в городской парк заготавливать опавшие осенние листья для своих коз. А еще у него была метла, сдвоенная с граблями, и такая же коса с граблями.
– Я по молодости начинал с пулечек и колесиков, тогда был глуп. Эх, велосипед с люлькой я бы тебе показал, да он убран далеко. Конструкция проста – две навесины и шпилька, ось привернута и колесо. Хитрости никакой, одна смекалка человека!
Виктор Владимирович врубал в сеть два телевизора, стоящие друг на друге. На одном появлялась голубая пелена, на другом – розовые контуры. Хвастался:
– Этот хорошо кажет, а этот розовый. Звука нет, а динамик есть. Он там не напаян, а привернут проволокой: из строя недавно выходил. Еще надо бы динамик поставить, тогда будет стерео. В антенну груз положил, чтобы не опрокидывалась. А вообще-то мне очень нужен сварочный аппарат и дрель.

Не менее любопытными, чем тачки, были Витины колоритные наряды. Его фишка – различного фасона башмаки со съемными трубками-«голенищами», закрепленными на голенях цветной проволокой. Шил он для себя и праздничные наряды – красные плюшевые рубахи и жилетки. Даже платья шил. При этом скромно признавался: «Валенки не носим, а мудростью живем».
Его толковую голову в зависимости от сезона украшали разнообразные, сшитые им самим головные уборы. То буденовка с кожаными вставками, то папаха чапаевская, то полицейский шлем. Однажды Витя гордо шел по городу в высоком цилиндре из желтого линолеума, представляя очарованной публике то ли гусара Дениса Давыдова, то ли египетскую царицу, идеал красоты Вити – Нефертити. Как-то в магазине его взгляд упал на дорогую шляпу: «Я на шляпу глянул, покрой понравился. Девчонки знакомые, меня знали, разрешили снять мерку».
Театр одного актера. Сцена – весь город. Он, кстати, и в спектакле по молодости играл. И присказка у него коронная на сей счет имелась: «Если в голове есть, из пяток не убавишь!»
Виктор Ногачев поделился как-то со мной жизненным опытом, вкрапив в него элементы своей биографии:
– С 1966 года живу в Хвалынске. 36 лет на Верхней Слободке. Отца звали Владимиром, а деда – Мокеем. Старинных имен нет. Сестра у меня есть, Тамара Ежова. Картону ей, когда вместе жили, на свалке наберу. Она из него цветы делала для венков. Ей сейчас 74, а мне 70. Я десять лет как на пенсии. Вина уж не пью. Пойми сам. Как питаюсь? По-всякому. На свалку съезжу, там кое-что присмотрю. Лапши, картошки сварю. Молоко будет к весне – козы свои. Вот в консервах вкусу не стало. В колбасе – ни чеснока, ни приправ, одна бумага для фасону. Вино некачественное, на спиртах строительных. Его сразу заметно, если разбираешься. Или блестит, или мутно. Разница большая. Что настояно, а что раздвоено один к пяти. Пшеницу раньше томили, получался хлебный спирт. Сейчас нет качества такого. И пиво пить нельзя – добавляют лекарства, чтобы человек был бешеным. В лугах ходят наркоманы, цветочки собирают… Народ не живет, а мучается. Картины смотрит «Блудный папа» по 240 серий. Много смысла в жизни, а молодежь не знает. Учеными все стали – только титьки щупать и вино пить. Когда Суслов в Хвалынск приезжал, меня к нему не допустили. Политики слова разные говорят, а смысл один. С рожками и с ножками, и с хвостиком немножко. Понял, кто это? Дьявол.
Виктор Ногачев заработал себе пенсию, вкалывая всю жизнь. Летом – грузчиком в садах на Т-20 или на консервном заводе, зимой – скотником, приемщиком бутылок. Поработал и конюхом на Черемшане, и ездовым. На лошади, в розвальнях, директора возил. Что в остатке? Мослы со свалки, убогая одежда, «мудрость и смекалка», а еще крутые тачки. И мечта всей жизни – электрическая дрель. Жаль, что она так и не осуществилась. Умер Витя пару лет назад. Царствие ему небесное!