Областной театральный фестиваль «Золотой Арлекин» – явление знаковое.
Он как бы подводит итог предыдущего театрального сезона.
Может, и не «Золотая маска», но все же…
Конечно же получить бронзовую статуэтку хочет каждый…


Впервые за свою историю ТЮЗ Балакова привез домой сразу три «Арлекина». Один из них – за лучшую мужскую роль в драматическом театре – неожиданно для всех получил Юрий Савельев. За роль Славы в спектакле «Сомнамбулизм». Меньше года в Балакове – и уже успех.
Я решил познакомить нашего читателя с этим человеком поближе и напросился на интервью.
Служебный вход, оккупированный какой-то творческой молодежью... Кулисы, в чьих складках прячется эхо репетиций и аплодисментов... И фойе, светлое, пустое и тихое, словно актер перед первой читкой пьесы... Здесь, неподалеку от вешалок, с которых все начинается, мы и беседовали.

– Родился в Тарту. Границ особых тогда не существовало, так что после театрального училища поехал работать в Горьковский ТЮЗ. А потом приятель посоветовал Львов: «Юра, там очень хороший Театр Советской армии. И с жильем попроще». Служил там до 1996 года, а потом меня пригласили работать в самый главный театр страны – в Киевский академический театр русской драмы имени Леси Украинки. Понимаете… Мы словно сидим на табуретке с тремя ножками – роли, зарплата и, извините меня, жилье. Убери одну ножку – и все упадет. Так что вернулся обратно во Львов. И вроде бы судьба творческая складывалась довольно удачно, но в начале 2000-х стали потихоньку закручивать гайки, если можно так сказать. Местные депутаты начали говорить, что русский язык надо потихоньку выдавливать из культурного пространства. Сначала стали говорить, что в репертуар театра надо включать спектакли на украинском языке. Потом – что соотношение должно быть 50 на 50. А затем нас обязали играть только на украинском языке.
– То есть были в вашей творческой биографии и постановки на ридной мове?
– А як же! Обовязково! Я там работал до 2010 года, и последние спектакли приходилось просто заучивать наизусть. И это проблема. Я – русский актер и привык думать по-русски. Единство авторского текста и твоих мыслей – обязательное условие, если ты хочешь добиться успеха. Можно вызубрить роль на китайском языке и что-то там изображать… Но это будет халтура по большому счету!
Все время надеялся, что что-то как-то изменится. А по улицам Львова стали маршировать толпы бандеровцев, пошли слухи, что начали захватывать арсеналы с оружием… Стало понятно, что надо рисковать и все же пытаться уехать. Потому что во Львове на тот момент я просто сидел без работы…
– Страшновато было в тот период жизни?
– Конечно! И очень кстати появилась возможность перебраться в Россию. Осенью 2014-го оказался в Великих Луках. Пошли роли, благо опыт актерский – слава тебе, Господи… А потом пригласили сюда. Я подумал… Вроде уже не молод… Но все равно приехал.
И сразу попал на «Беду от нежного сердца». А дальше, естественно, в моей актерской биографии появились и сказочные персонажи – Царь в «Волшебном кольце», Кощей Бессмертный, даже Бабу-ягу по наследству передали… Следом пришел и «Сомнамбулизм»…
– О нем чуть позже… Как вам Балаковский ТЮЗ?
– Здесь все только начинается, театр еще формируется. Вот именно это мне и нравится. Чувствуется какое-то новое дело! И театр молодой, и коллектив…
– Наверное, наблюдается эффект некоего душевного и физического омоложения…
– Да! Да… Здесь почти студийная схема работы, когда все равны. Все рвутся работать, и это хорошо. С другой стороны, как мне кажется, актеров моего возраста в нашем ТЮЗе не хватает. И поэтому Максиму Анатольевичу приходится тяжело при выборе пьес для постановок. Но стараемся… На бенефис нашей Аллы Ткач показали «Без вины виноватые» Островского, а недавно сдали спектакль «Примадонны».
– Зато нет интриг, свойственных огромным академическим труппам!
– Да, разумеется! И это прекрасно! Тут можно работать лучше и честнее, не отвлекаясь на какую-то подковерную возню... Наверное, потому что нам нечего делить. Молодежь у нас жадная в хорошем смысле этого слова, готова играть буквально все!
Теперь надо только зрителя в театр приманить… Знаете, как рыбку прикармливают? Надо сначала одну хорошую постановку, потом другую. А потом пойдет от человека к человеку, как атомная реакция: «А вы ходили на спектакль? Сходите обязательно, там есть на что посмотреть!»
– Для этого, конечно же, нужны какие-то знаковые постановки! Например, такие, как «Сомнамбулизм»… Довольно выдающийся спектакль, непохожий на все то, что успел сделать Балаковский ТЮЗ. Тяжело ли было играть? Как сживались с ролью Славы?
– Скажу честно, работа была непростая… Любой актер должен стать своеобразным адвокатом своего персонажа! Я должен вжиться в роль, иначе ничего не получится. Я вообще противник того, чтобы актер «под себя» ломал роль.
– Ну да… Своей гордыней можно легко разрушить тончайший замысел автора.
– Все верно. Надо не роль растягивать под свой размер, а самому ужиматься, чтобы роль «пришлась впору». И что-то хорошее получится, только когда поймешь, что хотел сказать этим характером автор, что хочет сказать режиссер... Так что роль Славы пришлось выстраивать через какие-то болевые точки соприкосновения.
– Хорошо. Но удовольствие от этой работы получили?
– Конечно! Мгновения, когда забываешь о том, кто ты есть, когда полностью растворяешься в персонаже… Это дорогого стоит! И когда играл, была какая-то парадоксальная легкость. Это как раз то, ради чего мы выходим на сцену. Ты не думаешь, что должен сделать Слава, какой жест, какое выражение лица… Ты просто живешь, как Слава…
– Ваша роль построена на монологах, на больших сольных кусках…
– Когда по роли у тебя нет действия, ты можешь заинтересовать зал только тем, как ты думаешь, как ты мыслишь… Вот выходит человек один на сцену, садится на стул и молчит. И весь зал на него смотрит. Потому что хочет понять, про что он в этот момент думает. Этим качеством в полной мере обладал Смоктуновский. Посмотрите его Гамлета. Вот он сидит, а вам почему-то хочется на него смотреть и смотреть.
Для роли Славы пришлось использовать все, что дал Бог, и весь опыт, что был накоплен. Мне повезло, что довелось работать с разными режиссерами, с представителями разных режиссерских направлений. И у каждого была возможность что-то взять.
– Несколько лет вы не играли. Легко ли было вернуться на сцену?
– Да, больше четырех лет пришлось жить какими-то меленькими концертиками, халтурками… А в Великих Луках сразу же получил роль Оргона в «Тартюфе». И ничего… Видимо, это как езда на велосипеде. Один раз научился – и в любой момент сядешь и поедешь.
– Вообще вашу актерскую жизнь можно назвать успешной?
– Были роли. Были замечательные режиссеры. Были призы на конкурсах и фестивалях. Живу, играю, получаю удовольствие, дарю радость зрителю… Чего еще желать?
– Новость о том, что «Сомнамбулизм» номинирован, взбудоражила?
– На премьерном спектакле было много почетных гостей. И все высказались, в общем-то, доброжелательно. Поэтому новость о номинации была воспринята с некоторой даже надеждой. В этом году впервые в жюри присутствовали профессиональные критики из Москвы, избалованные столичными постановками и громкими именами. Было интересно проверить, как выглядит то, что мы сделали, с точки зрения искушенных ценителей прекрасного.
Но почему-то думал, все статуэтки останутся в Саратове – там и академические театры, и звучные имена, и совершенно другие постановочные возможности…
Так что награда стала большим сюрпризом. Было приятно, конечно же. Потому что я вложил в эту работу все, что умею. С годами именно таких ролей и хочется. Тех, где есть что сказать зрителю.
И если ты по-настоящему болеешь ролью, зритель видит и ценит это. Я так понимаю, жюри фестиваля тоже это увидело и оценило.
Сегодня в ТЮЗе приступили к репетициям «Чучела». Помните, был такой нашумевший фильм в 80-х годах? Материал неоднозначный, проблемный… Значит, будем ждать новую премьеру. Наверняка она станет событием в культурной жизни города.