Братья Тены. Юмористы, борцы и кормильцы
Где посадишь бобы, взойдет боб, где посадишь фасоль, взойдет фасоль. Такая вот незатейливая корейская мудрость соответствует нашей пословице «Что посеешь, то и пожнешь». Мифы о трудолюбивых корейцах в России очень популярны. Виной всему наши тесные межгосударственные отношения в 20 веке в целом, теплое отношение к друзьям с Корейского полуострова.
Но Поволжье – не Сибирь, где дальневосточных соседей уже считают за своих, – для нас корейцы пока все еще в диковинку. Вот и жители интересуются, что же за азиаты поселились в полях по дороге на Натальино, чем живут и нет ли там какой-нибудь нелегальщины? По просьбе читателей «Суть» в моем лице отправилась в поля.
Найти корейцев не так просто. Выезжая из города в сторону АЭС, надо проехать 3,5 километра и пока по правой стороне на глаза не попадется невзрачная вывеска «Овощи». Вывеской ее можно назвать с большой натяжкой: выцветшие красные буквы небрежно выведены на куске листового железа. Поворачиваем направо, затем на развилке налево. Глазу открываются огромные ряды грядок и постройки-хижины складского и жилого предназначения. В одной из них с большим баннером «Dragon» (с англ. дракон) располагается «магазин», весы и импровизированная касса. На полу трудятся два низкорослых, но крепких мужчины азиатской внешности, перебирающие овощи в коробках. Знакомимся.
– Эдуард Иванович Тен, – представляется один из них. – А это мой брат Владислав Иванович, тоже, разумеется, Тен.
– Тен через «Е», как 10 по-английски, – шутит, не отвлекаясь от работы, Владислав.
Братья признаются, что их тихая работа в поле внимания журналистов никогда не привлекала.
– Мы, хоть и корейцы, но в Россию приехали из узбекского города Алмалык, – начинает рассказ Эдуард. – У меня техническое образование, но всю жизнь работаю на земле. В 80-е с орошением в Узбекистане пришла беда – всю воду направляли на хлопковые поля. Орошение остального сильно пострадало. Так и решили переехать.
Братья Тен живут в поселке Новониколаевский. Но дома они проводят едва ли пару-тройку месяцев, весь остальной год – в поле. Уже 9 лет корейцы арендуют 8 гектаров земли на бывших полях совхоза XXV партсъезда. Из «магазина» открывается вид на плантацию: длиной метров на 300 ряды с помидорами (4 вида) , капустой, сладким и острым перцем, баклажанами, тыквой и даже арбузами.
Под палящим солнцем на грядках копаются, сидя на корточках, мужчины. Они явно трудятся здесь по найму, отличаясь от других сильным загаром. За ящиками с овощами с дороги поворачивает самодельный транспортер, собранный из мотокультиватора. Где-то поодаль тоскует без дела крохотный трактор. Иду вдоль грядок, которые, кажется, простираются до горизонта. Томаты поспели, а собирать некому, поэтому корейцы придумали акцию для покупателей – «Самосбор». Можно приехать и самостоятельно собрать помидоры с грядки. Килограмм обойдется в смешные 15 рублей за приличного размера томаты. Уже поспели ярко-фиолетовые баклажаны, и перцы ждут своей очереди на сбор. На краю пенсионер-атомщик собирает помидоры в кузов машины. Он ездит сюда пятый год и тепло отзывается о трудолюбивых корейцах. Мужчина весь в поту собирает 4-й ящик. Томаты пойдут на аджику, сок и прочие закрутки.
– У нас 6 работников, включая нас с братом. С зимы готовим рассаду, приезжают дети, внуки высаживаем. А потом нанимаем работников, чтобы помогали с поливом, прополкой и сбором. Платим по 80 рублей в час. Работают ребята из сел и из города. Да и сами целый день в поле. Встаем в 5 утра, чтобы собирать по холодку, ложимся спать в 9 вечера, – объясняет Эдуард, не отрываясь от дела. Работоспособности можно позавидовать.
Земля и климат здесь не хуже, чем в Средней Азии, а оросительный канал всего в 20 метрах. Корейцы жалуются на погубившие всю дыню дожди и сорняки – пропалывать приходится несколько раз в сезон. Но фермеры придумали выход, дачникам на заметку: грядки покрываются плотным полиэтиленом. Кусты растут, а сорняков нет.
Спрашиваю у корейцев-плантаторов, не мучают ли воры–любители халявы?
– Воровство пресекается на месте расстрелом, – опять шутит Владислав.
– У него хорошее чувство юмора, он мастер спорта по вольной борьбе, – с гордостью говорит о брате Эдуард. – Сначала воровали, потом утихло как-то.
Не отрываясь от фасовки, корейцы торгуют на месте, в палатке. За неполный час присутствия я насчитал 5 посетителей. Закупаются оптом, ведь цены самые низкие в округе: капуста – 15 рублей, баклажаны – 18, перец – 27, помидоры – 30… Еще корейцы снабжают один из городских магазинов овощами, всем этим и живут. Я как большой любитель острого купил большой пакет с перцами Чили. Двухнедельный запас любимых овощей обошелся мне в 26 рублей. Буквально вытягиваю трудяг оторваться от дела и сделать колоритную фотографию на память. После братья вновь возвращаются к овощам. Прощаюсь и направляюсь в город, кидая на прощанье взгляд на плантацию, которую сами корейцы называют большой дачей.
Трудолюбивые Тены нашли свою нишу. Виной всему поколение юристов и эффективных менеджеров и повальная урбанизация, которая началась задолго до развала Союза. Русская молодежь не спешит поднимать сельское хозяйство (село для поколения Google словно шаг в пропасть), а единицы крестьянско-фермерских хозяйств – это капля в море. В наших магазинах почти нет российских овощей: картофель из крошечного Израиля, томаты в супермаркетах испанские, а морковь из Белоруссии. А 40 лет назад именно в эти сентябрьские дни и именно на этих полях совхоза имени XXV партсъезда сотни балаковских старшеклассников и студентов помогали стране собирать урожай.
Мистическое послесловие
Решаю вернуться коротким путем и проехать мимо конторы совхоза, скрытой в лесополосе посреди полей. К ней ведет хорошо сохранившаяся асфальтированная дорога. Проезжаю мимо развалин административных зданий и поваленных тут и там деревьев. В конце дороги просторное здание гаража и одноэтажная контора, давно уже переставшая служить людям. Заглядываю в окно, и от увиденного идет холод по коже. На стене административного здания бывшего совхоза нарисован восточный воин с мечом, а рядом с ним несколько крупных (может быть, и корейских) иероглифов. Скажете, мистика? Нет, это обыденная российская действительность.