Этот материал смог выйти в свет благодаря моему старшему товарищу, нашему краеведу и члену Российского исторического общества Юрию Каргину. Юрий Юрьевич давно исследовал все закрома Балаковского архива и рассказал мне в канун 80-летней годовщины начала войны об одном историческом документе, бюрократическом «свидетеле» ужасов 1941 года.

На следующее утро я уже был в архиве. Несколько минут ожидания и сотрудница приносит с полки толстую книгу с пожелтевшей от 80-летнего хранения обложкой. На ее плотном картоне надпись «Списки эвакуированных за 1941 год. Балаковский район», составленный Балаковским райисполкомом. Перенесемся на 80 лет назад.

В последние дни июня серые орды немецко-фашистских зверей наступали на западе СССР. Наши войска, яростно обороняясь, все же отступали, оставляя город за городом. На восток идет вереница составов, бегущих от ужасов войны советских граждан. Сотни тысяч человек из Советских Украины и Белоруссии едут на подвозах, немногочисленных автомобилях и идут пешком, многие из них никогда не вернуться домой.

В первых же страницах Списка эвакуированных отражена страшная география войны. Более 400 человек из Харькова, беженцы из Николаева, почти 500 человек из небольшого Первомайска (Николаевская область), Киев, Чернигов и Херсон. С западной Украины бежит Ида Ильинична Сирота с 3 детьми (два сына 8 и 5 лет и дочь грудного возраста). Отец всех детей - Рафаил, но в Балаково они приехали без него. Удалось ли ему спастись? На 147 страницах описаны судьбы сотен семей(более 3300 человек), для многих из них Балаково станет лишь перевалочным пунктом. Педантичные советские чиновники, переписывая данные беженцев, не забывают указывать и национальность эвакуированных. Большинство беженцев в Балаково в первый год войны были евреями.

Еще до войны украинские евреи знали об отношении Гитлера к их национальности. Оценивая последствия, с наступлением немецких войск, евреи спасали свои жизни бегством в глубь Союза. На Балаковской земле их встретили тепло: сыграло присущее русским сострадание. К тому же, они были специалистами, столь необходимыми для наших мест: врачами, учителями и инженерами. На протяжении первого года войны евреев эвакуировали не только в наш город, но и в Маркс и Красноармейск — в места селения немцев Поволжья, автономию которых спешно свернули в августе 1941 года (в сентябре-октябре немецкое население в количестве 365 тысяч человек будет выселено в Азию и Сибирь).



Как жили евреи в Балаково во время войны и после нее? За давностью лет сегодня найти в живых записанных в книгу людей уже не возможно. Зато живы их дети! Одна из них ветеран балаковской журналистики Ольга Булгакова (в девичестве Гандельсман). Ольга Ивановна поделилась со мной детскими воспоминаниями и рассказами матери о еврейской эвакуации в Поволжье. Непростой жизненный путь Ольги Ивановны и ее семьи весьма показателен.

Ее мама Софья Ильинична и дед Илья Меерович до войны жили в Чернигове. Семья потомственных юристов: Илья Меерович служил судьей, а его дочь работала адвокатом. В Балаково они приехали из Красноармейска, куда их по началу привела эвакуация.



– Балаково стал центром переселения евреев, - рассказывает Ольга Ивановна, - это были лучшие умы города и я говорю это не потому, что являюсь представителем этой национальности. Евреи из Харькова работали на ведущих постах Завода имени Дзержинского. Тому пример Семья Коган. Любовь Мироновна стала начальником заводской лаборатории, а Лев Ефимович главой бюро ПТО. Штейнбок стал директором завода, Михаил Гримблинд — главным инженером.


Ольга Ивановна вспоминает известных балаковских евреев

Моисеевич Абромович, начальник строительного производства ВЭМ, принял участие на всех комсомольских стройках. Алексей Фридман служил главным онкологом города, Хайкин — главным прокурором. Да что там! Сам Леонид Бутовский, со слов Ольги Ивановны, был евреем, но публично об этом не распространялся, запутывая журналистов рассказами о польских корнях. Со многими Гандельсманы дружили семьями и Ольга Ивановна помнит их с детства. Хотя с самим детством у нее не лучшие воспоминания.

– После войны в стране усилились антисемитские настроения, подогреваемые на государственном уровне. В школе с нами не дружили, шипели в след: «Еврейка», и обидную поговорку «Жид, жид по веревочке бежит». По имени меня не называли, прозвище от фамилии - «Гандельсманиха». Моему брату не повезло больше. Он имел яркую еврейскую внешность, под 2 метра ростом! Сверстники над ним издевались, но он давал жесткий отпор. А когда я собралась выйти замуж за коренного балаковца, свекровь плакала от того, что сын женится на еврейке.

Пятая графа в паспорте не дала матери Ольге Ивановны, талантливому юристу пойти о карьерной лестнице. Да и сама Ольга Булгакова позже столкнулась с неприятностями:

– На какой-то праздник у меня дома собрались друзья и знакомые. Одна из коллег имела неосторожность проговориться. После этого газета «Огни Коммунизма» напечатала пасквиль, что я организовала подпольную еврейскую секту.

Ольга Ивановна признается, что не стеснялась национальности даже в самые тяжелые годы. Ветеран балаковской журналистики трудилась в газетах «Огни коммунизма», «Строитель коммунизма», заводских многотиражках. В «Балаковские вести» ее позвал Иван Таран, а после его ухода она возглавила редакцию. Сейчас Булгакова-Гандельсман продолжает общественную деятельность в районной Общественной палате и еврейской общине.

- Только я знаю о 30 семьях, оставшихся в Балаково после эвакуации с западных республик Союза. Часть из них, когда страна открыла двери, эмигрировала в Израиль и США, но мы остаемся здесь. Это наш дом, который мы любим. В тяжелые годы нас презирали и избегали. За последние 20 лет отношение к евреям изменилось в лучшую сторону. Но все же, отголоски прошлого едва слышны и сегодня. Это инерция того самого советского антисемитизма.

Благодарим еврейскую общину Балакова за помощь в подготовке материала.