- Только с возрастом понимаешь, как коротка жизнь, - говорит член союза писателей России Ирина Козырева. – Она всё ускоряется и ускоряется, а мы (люди) не успеваем за ней. Пушкин, например, и его современники в какую эпоху пришли в этот мир, в такую и ушли.

У нынешних пенсионеров все по-другому. Мы росли в сельскохозяйственных семьях, где в одном доме жили сразу три, а то и больше, поколения. Тогда считалось, чем больше детей, тем больше рук для обработки земли. Свои семьи мы создавали уже в индустриальном обществе, а уходить из жизни будем уже в пост индустриальном.

Родом Ирина Степановна из небольшого городка Тутаева, что в Ярославской области. Воспитывалась в семье увлеченного фотографией крестьянина и метеоролога. Делясь своими детскими впечатлениями, она вспоминает популярную в их семье историю о путешествии родителей в столицу.

– Папа тогда собрал из подручных материалов два велосипеда (денег на автобус просто не было), на которых они с мамой отправились на сельхозярмарку прямо в Москву! Хоть раз в жизни нужно сделать что-нибудь подобное.

Сама Ирина еще в юности мечтала объездить всю необъятную Родину, «руками потрогать Берингов пролив» и прокатиться на теплоходе по всем нашим рекам.

– Волга, Дон, Енисей, Нева, Северная Двина, Обь, Иртыш, – перечисляет Ирина Степановна. – Жаль, что до Лены так и не добралась.

ПЕСОК ИСТОРИИ
(автобиография)
Безбрежное море нервно шумело, и она прислушивалась к его всплескам. Море страшило, но и завораживало, притягивало своей неизведанностью. Хотелось испытать себя окунувшись в него. А пока… Пока она была кусочком высокой прибрежной скалы, маленькой ее крупинкой, которую били ветры и поливал дождь. Она подставлялась их порывам и радовалась – ведь это был ветер перемен, который когда-нибудь выхватит ее у холодного камня, и тогда она соединится наконец с морем. И однажды это произошло. Она оторвалась и полетела вниз, в воду. Там захватила ее волна и, покрутив, передала морскому течению. Течение было сильным, но спокойным, и она, подчиняясь ему, плыла в общем потоке и не сознавала, что находится почти у самого дна. Ей казалось, что она в этом море, может, и не главная, но все-таки значительная сила, и, если не управляет своим течением, то хотя бы подталкивает его вперед. Изредка море штормило, и тогда мощная волна выбрасывала ее наверх. Она оказывалась в воздухе, и чудилось, что у нее выросли крылья, и теперь она летит, летит все выше и выше! Но все стихало, и она плюхалась в воду и даже, бывало, тонула почти до дна. Но, стараясь подняться, вновь подбиралась течением всемогущим или не очень, и опять плыла куда-то к неведомым манящим далям. И снова ощущала себя той гордой силой, без которой оно, это море, обойтись не может. Но однажды очередная волна, легко приподняв, куда-то выбросила ее и ушла. Оглядевшись, она обнаружила себя лежащей недвижимо среди одинаковых круглых песчинок. Осмотрела себя и с удивлением поняла, что и сама вся круглая. Куда делись ее острые уголки, которыми втайне гордилась, потому что они отличали ее от других? Теперь у нее не было даже индивидуальности! И все кругом были такие же обкатанные, давно безликие. Впрочем, кое-где что-то неярко поблескивало, должно быть, то были частицы когда-то сиявшие, а теперь тоже затерянные в общей бесцветной массе. А море, то море, которое она уже привыкла считать своим, шумело в стороне. Иногда оно, как и раньше, штормило, и даже его волны подходили совсем близко к ней. Казалось, вот-вот они вновь возьмут ее и унесут обратно вглубь. Но, едва шевельнув ее, они уходили, прихватив других. А она так и оставалась лежать на песчаном берегу. Вдали родная скала все так же возвышалась над морем, открытая всем бурям, и другие мелкие частицы готовились ринуться в бушующие водные просторы.

...В Балаково Ирина попала в далеком 1974-м году. С двумя детьми на руках труженица Свердловского резинотехнического завода отправилась покорять город строителей, химиков и энергетиков. Здесь ее ждала не только работа на совсем еще юном заводе РТИ, но и служебное жилье, новые трудности, новые радости и творческое вдохновение. В начале 80-х Ирина Степановна вступила в литературное объединение «Утро», организованное при газете «Огни коммунизма», где впоследствии были опубликованы некоторые ее труды.

– Я пробовала себя в разных жанрах, – без всякого кокетства говорит писательница. – Рифма мне давалась туго, сатира была слишком тяжеловесной. А вообще я очень люблю анекдоты, они помогают жить.

Первая брошюра тогда еще Ирины Затеевой вышла в 1992 году под названием «Молодой ветер. Сказки для Людочки». Затем уже Ирина Козырева выпустила сказку «Тайна Бабы-яги».

– Когда в свет вышел сборник «Сосны» (про работников РТИ), было ощущение, что это мое итоговое произведение, – признается юбилярша. – А потом оказалось, что это только начало.

Десятки ее произведений можно прочесть не только в городской библиотеке, но и на сайте сервера российской современной прозы «Проза.ру».

– Сейчас тружусь над рассказом «Комитет по эвтаназии», – говорит писательница. – Главный герой – не познавший любви детдомовец, который потерял всяческий интерес к жизни и подумывает даже свести с ней счеты. Но все меняется, когда…

Впрочем, не будем раскрывать сюжет еще не оконченного произведения.

– Год за годом уходят мои попутчики (так писательница называет всех современников, которые тем или иным образом, прямо или косвенно участвовали в ее жизни. – Авт.), – продолжает Ирина Степановна. – На их месте в душе остается пустота. Этой пустоты становится все больше и больше. Это пугает. Да и само число 80, признаться, несколько угнетает.

ЖЕНЩИНА О ВОЗРАСТЕ

18 лет – наконец-то!

30 лет – сама не заметила.

40 лет – как? Уже? Не может быть!

50 лет – может, окружающие не заметят?

60 лет – что бы сделать, чтобы окружающие не заметили?

70 лет – как это несправедливо! Я же еще молодая!

80 лет – в транспорте уступают место. Пожалуй, возрастом можно гордиться.

90 лет – ее возрастом гордятся окружающие.

100 лет – все в изумлении!

– Мне кажется, что возраст человека можно измерить по уровню его желаний, – продолжает юбилярша. – Страшно, что их остается совсем мало. Человек ведь жив, пока у него есть цель. А с целью у пенсионеров хуже всего, об этом мой рассказ «В ожидании звонка». Раньше (в советское время) старики стояли в очередях, и это было очень важным делом, теперь же нам остаются только дачи.

– А как же внуки, правнуки?

– Прогресс так далеко шагнул вперед, совершенно изменились условия жизни, что опыт пожилых людей оказывается, увы, мало применим, – отвечает Ирина Степановна. – К тому же дети так быстро растут…

В ПЛЕНУ
Оконное стекло нервно сотрясается от ударов осеннего ветра, тонет в струях дождя. Дворовая березка то трепыхается, то обреченно свешивает свои тонкие промокшие ветви. Она страдает. Мрачно, сыро, холодно. А люди? Что-то выгнало их в такую непогодь на эту грязную тропу через двор. Согнувшись, бегут они по своим делам, пытаются укрыться зонтиками. Жалкая защита от всесильной непогоды. Все вокруг серое, все у нее в плену... А я счастлива: мне никуда не надо – меня никто нигде не ждет. В комнате сухо и тепло, диван мягкий, голубой экран доверительно вещает. Наслаждаюсь комфортом. Проходит несколько часов... Да, моя камера хороша. Но они-то живут!

...Конечно, в пенсионном возрасте есть свои плюсы. Об одной только возможности наконец-то выспаться бывший труженик цеха говорит с упоением.

– А главное, теперь я могу говорить что угодно и кому угодно, – заключает Ирина Степановна. – Это ли не свобода?! Я ничего никому не должна, и мне никто ничего не должен.