Знаменитые братья Стругацкие – Аркадий и Борис – настоящие корифеи социальной фантастики. Перечитывая их произведения, не устаешь удивляться провидению, вдохновлявшему Мастеров, как никогда актуальному и сейчас.

Судите сами. В 1965 году увидела свет их повесть «Хищные вещи века». Речь в ней идет о социально-духовном разложении некой страны - внешне материально вроде бы благополучной. В ее реалиях пытается разобраться кадровый разведчик службы безопасности международной коммунистической (в идеалистически позитивном, по тогдашнему замыслу авторов, смысле; не путать с советским псевдосоциалистическим режимом) республики:

«Ну что у них здесь за тоска!.. Дурака лелеют, дурака заботливо взращивают, дурака удобряют... Дурак стал нормой, еще немного — и дурак станет идеалом, и доктора философии заведут вокруг него восторженные хороводы. А газеты водят хороводы уже сейчас. Ах, какой ты у нас славный, дурак! Ах, какой ты бодрый и здоровый, дурак! Ах, какой ты оптимистичный, дурак, и какой ты, дурак, умный, какое у тебя тонкое чувство юмора, и как ты ловко решаешь кроссворды!.. Ты, главное, только не волнуйся, дурак, все так хорошо, все так отлично... А всяких там вредно влияющих скептиков мы с тобой, дурак, разнесем (с тобой, да не разнести!). Чего они, в самом деле! Больше других им надо, что ли?

Тоска, тоска... Какое-то проклятье на этих людях, какая-то жуткая преемственность угроз н опасностей. Империализм, фашизм... десятки миллионов загубленных жизней, исковерканных судеб... в том числе миллионы погибших дураков, злых и добрых, виноватых и невиновных… Последние схватки, последние путчи, особенно беспощадные, потому что последние. Уголовники, озверелое от безделья офицерье, всякая сволочь из бывших разведок и контрразведок, наскучившая однообразием шпионажа, взалкавшая власти...

И снова у них все висит на волоске, а дураки решают кроссворды, пляшут… желают одного: чтобы было весело. И снова дураков убеждают, что все хорошо, что энергии хватит на миллиарды лет, что жизнь становится все интереснее и разнообразнее (и это, несомненно, правда, но не для дураков), а демагоги-очернители (читай: люди, думающие, что в наше время любая капля гноя способна заразить все человечество, как когда-то пивные путчи превратились в мировую угрозу), чуждые интересам народа, подлежат всемерному осуждению... Дураки и преступники… Преступники и дураки…».
Не правда ли, очень что-то напоминает?

А в другой повести Стругацких - «Трудно быть богом» (1964) посланец земного уже единого человечества выполняет вместе со своими коллегами-астронавтами разведывательные функции на далекой планете, пребывающей в эпохе мрачного средневековья. В королевстве, где разведчик выдает себя за молодого дворянина по имени Румата, власть захватила некая ничтожная личность – министр охраны короны дон Рэба, то есть шеф королевского гестапо. Тут такие аналогии возникают...

Но все же процитируем:
«Дон Рэба, дон Рэба! Не высокий, но и не низенький, не толстый и не очень тощий, не слишком густоволос, но и далеко не лыс. В движениях не резок, но и не медлителен, с лицом, которое не запоминается, которое похоже сразу на тысячи лиц. Вежливый, галантный с дамами, внимательный собеседник, не блещущий, впрочем, никакими особенными мыслями...

Три года назад он вынырнул из каких-то заплесневелых подвалов дворцовой канцелярии, мелкий, незаметный чиновник, угодливый, бледненький, даже какой-то синеватый. Потом тогдашний первый министр был вдруг арестован и казнен, погибли под пытками несколько одуревших от ужаса, ничего не понимающих сановников, и словно на их трупах вырос исполинским бледным грибом этот цепкий, беспощадный гений посредственности. Он никто. Он ниоткуда. Это не могучий ум при слабом государе, каких знала история, не великий и страшный человек, отдающий всю жизнь идее борьбы за объединение страны во имя автократии…

Что он не задумывал, все провалилось. Он объявил войну… Он упразднил министерства, ведающие образованием и благосостоянием, учредил министерство охраны короны, снял с правительственных постов родовую аристократию и немногих ученых, окончательно развалил экономику… И он продолжал крутить и вертеть, нагромождать нелепость на нелепость, выкручивался, словно старался обмануть самого себя, словно не знал ничего, кроме параноический задачи - истребить культуру. Два года назад любой аристократический ублюдок с презрением говорил о «ничтожном хаме, обманувшем государя», зато теперь, какого аристократа ни спроси, всякий называет себя родственником министра охраны короны по материнской линии».

Что ж, реальная история знает похожих столь же удачливых, сколько и серых министров «охраны короны», не так ли?

А Пушкин (недаром о самом себе он как-то сказал «Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!») задолго до Стругацких в «Евгении Онегине» вообще выдал ТАКОЕ… А вот какое:

Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щеголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой,
Над нами царствовал тогда.

Тут, учитывая прямолинейный характер мозговых процессов у бенкендорфов, гр. Пушкину А.С. вообще можно было статью за «неуважение» схлопотать.

Возвращаясь к Стругацким, можно вспомнить еще и «Обитаемый остров» (научно-фантастическая повесть вышла в свет в 1969 году) - там весьма рельефно показано отношение бенкендорфов (с другой, правда, планеты) к «не уважающим». В инопланетной стране для оболванивания населения развернута сеть башен-излучателей, доводящих оболваниваемых до приступов верноподданнического безумия. А тех, кто не поддается воздействию излучения башен, жестко прессуют каратели, по ходу ареста и допроса обвиняя порядочных людей в подрывной работе на иностранные державы:

«Ввели знакомого — человека в белом халате. Он был в наручниках и поэтому держал руки перед собой, неестественно вытянув их. Глаза у него были красные, лицо отекло. Он сел и стал смотреть на картину поверх головы бригадира.

— Ваше имя — Гэл Кетшеф? — спросил бригадир.
— Да.
— Зубной врач?
— Был.
— В каких отношениях находитесь с зубным врачом Гобби?
— Купил у него практику.
— Почему же не практикуете?
— Продал кабинет.
— Почему?
— Стеснённые обстоятельства, — сказал Кетшеф.
— В каких отношениях находитесь с Орди Тадер?
— Она моя жена.
— Дети есть?
— Был. Сын.
— Где он?
— Не знаю.
— Чем занимались во время войны?
— Воевал.
— Почему решили заняться антигосударственной деятельностью?
— Потому что в истории мира не было более отвратительного государства, — сказал Кетшеф. — Потому что любил свою жену и своего ребёнка. Потому что вы убили моих друзей и растлили мой народ. Потому что всегда ненавидел вас. Достаточно?
— Достаточно, — спокойно сказал бригадир. — Более чем достаточно. Скажите нам лучше, сколько вам платят хонтийцы? Или вам платит Пандея?

Человек в белом халате засмеялся. Жуткий это был смех, так мог бы смеяться мертвец».

Интересная подробность: все эти враждующие между собой страны (дело доходит до войны) были когда-то частью единой империи – об этом Стругацкие догадались полвека назад!
Кстати, подобные каратели-фашисты в «Хищных вещах века» крепко получают по зубам:

«…Пек подбил бронетранспортер из «гремучки». Бронетранспортер завертелся на одной гусенице, прыгая на кучах битого кирпича, и наружу сейчас же выскочили двое фашистов в распахнутых камуфляжных рубашках, швырнули в нас по гранате и помчались в тень. Они действовали умело и проворно, и было ясно, что это не сопляки из Королевской гимназии и не уголовники из Золотой бригады, а настоящие матерые офицеры-танкисты. Роберт в упор срезал их пулеметной очередью. Бронетранспортер был набит ящиками с консервированным пивом. Мы вдруг сразу вспомнили, что уже два дня непрерывно хотим пить. Айова Смит забрался в кузов и стал передавать нам банки. Пек вскрывал банки ножом. Роберт, прислонив пулемет к борту, пробивал банки ударом об острый выступ на броне… Мы жадно глотали теплое пиво, мы были мокрые, было очень жарко, а мертвые офицеры лежали на битом и перебитом кирпиче, одинаково раскинув ноги в коротких черных штанах, камуфляжные рубахи сбились к затылку, и кожа на их спинах все еще лоснилась от пота.

«Это офицеры, - сказал Учитель, - слава богу. Я больше не могу видеть мертвых мальчиков. Проклятая политика, люди забывают бога из-за нее»… И в то же утро как-то сразу все кончилось. Зун Падана сдался со всем своим штабом и уже пленный был застрелен на улице какой-то сумасшедшей женщиной…».

На этом, наверное, следует завершить небольшой экскурс в социально-фантастическую литературу.
А то как бы и вовсе «461 градус по Фаренгейту» (Рэй Брэдбери) не наступил. Вместе с «1984» Оруэлла.