История обычная, если не вечная. Георгия Петровича Железняка (имя изменено по этическим соображениям) привезли в приемный покой на Балаковку в этот день в три часа ночи. Это был уже второй визит гражданина в лечебное учреждение.

Первый раз житель Саратова был здесь днем. Тогда, осмотрев пациента и придя к выводу, что он болен чрезмерным употреблением алкоголя и в немедленной медицинской помощи не нуждается, несостоявшегося пациента отправили с миром. Алкогольная кардиомиопатия – вещь неприятная, но не более того.
Что делал Георгий Петрович дальше, доподлинно неизвестно, но глубокой ночью неотложка вновь привозит его в больницу. Из разговора с пациентом дежурный врач Константин Серебряков выясняет: он 3-4 дня гуляет так широко и хорошо, что в результате оказывается без копейки в кармане на вокзале. Оттуда Железняка и доставляют в больницу.
– Он был крепко выпивший, но в госпитализации не нуждался и, поняв, что никто его облизывать не собирается, ушел сам. В этой истории непонятно, почему фельдшер медпункта железнодорожного вокзала, имея на руках заключение врачей, все же направляет его в больницу, а другой фельдшер (скорой помощи) везет его в приемный покой, не усомнившись в правомерности вызова. Объяснить это можно только тем, что один, как я предполагаю, избавляется от навязчивой обузы, а фельдшер скорой помощи просто «закрывает» вызов. Скорее всего, без всякого осмотра человека просто посадили в машину и повезли. А что мы получили на выходе? Ноль! – комментирует случай Константин Борисович.
Врач убежден: если человек откровенно пьян, то ему надо прямо говорить в глаза: «Вам для начала нужно протрезветь». Этим занимаются специалисты наркологического диспансера. На платной основе. Если человек с этим согласен, то его везут на ул. Минскую и он получает весь комплекс специфической помощи. А потом ему для пущего протрезвления выставляют счет.
Так должно быть в теории, но на практике получается совсем наоборот. У подвыпивших граждан, которых подбирает скорая помощь, как правило, нет ни то что денег, но даже крыши над головой. Константин Борисович рассказывает: за год в больницу попадает от 300 до 500 выпивох, которые вытрезвляются за счет государства. И деваться некуда, их приходится несколько дней держать в стенах стационара. Выставить их на улицу не позволяет врачебная этика. Случай с Железняком, по мнению Константина Серебрякова, это яркий пример нерационального использования и без того скудных государственных средств.
Связались с руководителем Балаковской станции скорой помощи Ириной Неверовой, чтобы прояснить ситуацию.
– Сам факт обращения гражданина за скорой помощью является врачебной тайной. Я не могу с вами обсуждать факт госпитализации какого-то человека. Если мы его госпитализировали, значит были на то основания. Если мы туда приехали, значит это была не наша инициатива. Вы сами озвучили, что человек находился в состоянии алкогольного опьянения. Раз так, то он уже нуждается в доставке в стационар в инфекционное отделение. Так как вытрезвителей давно нет, у нас есть право привезти в приемный покой обратившегося за помощью человека для консультации. В приемном покое больницы работают более квалифицированные врачи. И то, что недооценил фельдшер, при осмотре делает врач. Оставить человека в состоянии алкогольного опьянения в общественном месте мы не можем. Есть соответствующий приказ: мы должны забирать лиц, утративших способность самостоятельно передвигаться, в стационар. Или прикажете уезжать? Мы действуем в интересах больного, – сказала Ирина Владимировна.
Итак, логика руководителя станции скорой помощи понятна. Лучше, как говорится, перебдеть, чем недобдеть.
С закрытием в 1999 году последнего в Саратовской области (на федеральном уровне это произошло только спустя 13 лет – в 2012-м!) вытрезвителя вопрос, что делать с пьяными, завис в воздухе. Точный механизм действий полиции и медиков на сей счет не прописан. Оказавшиеся на месте вызова полицейские, как правило, «на глазок» вынуждены определять, куда отправлять подвыпившего гражданина – в больницу, гипотетический «обезьянник» или, ограничившись профилактической беседой, оставлять «где оно и лежало». По жизни полиция, обрядившаяся в новую нарядную форму, давно отрешилась от этого, сбагрив все на врачей.
Сам собой напрашивается вывод о необходимости создания некоего специального учреждения, которое занималось бы этой социальной проблемой. Пусть это будет не вытрезвитель в его классически советском виде. Инициатор закрытия вытрезвителей в регионе экс-председатель Общественной палаты Александр Ландо признал: такие учреждения крайне нужны. Но не медвытрезвители, а скорее лечебно-трудовые профилактории (ЛТП), решение о направлении в которые принимал бы суд. Александр Соломонович в свое время козырял такой статистикой: из 150 тысяч клиентов, по его словам, 100 тысяч человек – это просто прохожие, пойманные милицией с бутылкой в руке или выпившие одну-две рюмки. Потому экс-губернатор Аяцков с подачи Ландо взял и сократил дурно пахнувшие заведения! Потом волна закрытий тяжким похмельем прокатилась по всей стране. Сколько за это время насмерть замерзло мужичков-выпивох, никто не считал.
Сейчас пошло движение в обратном направлении. В недрах Госдумы готовится законопроект о возрождении нео-вытрезвителей. По задумке его авторов, власти каждого региона будут сами решать, нужен ли им вытрезвитель. Но в основе проекта лежит принцип государственно-частного партнерства. Муниципалитет выдвигает инициативу, а бизнес вкладывает деньги в создание и обслуживание вытрезвителя.
Но многие регионы, не дожидаясь отмашки из Кремля, уже вовсю строят у себя вытрезвители. Первые ласточки появились в Подмосковье, Брянской области и в Татарстане. Где-то они называются комнатами трезвости, где-то – специальными учреждениями при психбольницах. Сегодня вытрезвители нового типа работают уже в 22 субъектах России. Ну а пока врач Константин Серебряков и его коллеги вынуждены чуть ли не каждое дежурство разбираться с подвыпившим контингентом и решать, куда подвинуть реальных больных, чтоб выпивохе было покомфортнее.

Одной из главных причин отказа от вытрезвителей была дороговизна их содержания. Каждый вытрезвитель (а их к 2012 году по стране было 550) обходился в среднем от 5 до 11 млн руб. Но, сэкономив на вытрезвителях, власть переложила проблему на здравоохранение. По статистике, только в 2018 г. в медучреждения доставили 281 тыс. граждан в нетрезвом состоянии.