В Балаковском районном суде под председательством судьи Андрея Зарубина продолжается рассмотрение дела о гибели ровно год назад, 28 февраля 2023 года в промоине канализационного коллектора на ул. Бр.Захаровых возле 25-й школы 8-летнего мальчика Даниила С.

На скамье подсудимых экс-руководитель «Балаково-Водоканала» Станислав Мельник и бывший главный инженер предприятия Яков Костенко, обвиняемые по части 2 статьи 293 УК РФ - Неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью или смерть человека.

В ходе судебных заседаний было допрошено множество свидетелей, бывших и ныне действующих сотрудников «Балаково-Водоканала». Последним показания давал обвиняемый Станислав Мельник.
Если коротко, то Станислав Васильевич обвиняет в гибели ребенка техническую службу, сотрудники которой, по его мнению, все до одного, от рядового слесаря до инженерного состава знали об опасной ситуации на коллекторе, но ему не доложили. Если бы он знал, что все настолько плохо, то сразу же погнал бы подчиненных менять канализацию.

А теперь показания Мельника в деталях.
Напомним, Станислав Мельник был назначен директором «Водоканала» главой района Сергеем Грачевым 21 июля 2021, а ушел с этой должности спустя месяц после гибели ребенка 3 апреля 2023 года. Вот его показания в суде:

- Необходимость капитального ремонта коллектора на Бр.Захаровых была обусловлена приближением срока допустимой эксплуатации — 40 лет. О том, что труба аварийная, ни от одного специалиста — начальника цеха, главного инженера, начальника ПТО я не слышал. Также некоторые обвиняют меня в том, что я якобы дал задание закончить ремонт в 2022 году до 1 сентября. Еще раз повторяю, я дал задание закончить благоустройство к учебному году. Мы завершили замену 12-ти метров участка трубы на коллекторе, но забор еще не был восстановлен. Мне отчитались, что замена участка трубы произошла, что менять больше ничего не нужно, труба в нормальном состоянии. Документы это подтверждают. Есть акты, подписанные в том числе и главным инженером (взгляд на сидящего рядом Костенко).

Мельник объяснил откуда у ряда работников предприятия возникла идея о том, что можно было провести ремонт коллектора путем протаскивания трубы меньшего диаметра через трубу большего диаметра. Причем, свидетели, дававшие показания в суде, преподносили эту практику, как позитивную. По его словам еще до его назначения на должность директора, «Водоканал» в 2019 году проводил ремонт коллектора на Большой Вокзальной.

- Я представил план капремонта этого коллектора сделанный г-ном Муравьевым и там произошла фальсификация данных. По документам этот коллектор диаметром 1200 мм, но трубы для замены туда приобрели диаметром 1020. Для чего? Для того, чтобы, как здесь говорили другие участники суда ,«просунуть» эти трубы, - сказал Мельник. - Вне зависимости от того, что есть проектные решения и проектировалось это 40-50 лет назад нашими дедушками и бабушками, грамотными в техническом отношении специалистами. Вот с таким фальсификатом я столкнулся, что в 21-м году уже проводились работы по замене труб, но в документах была или ошибка, или фальсификация. Это был наверное единственный раз, когда я проверив документы и выявив это, у меня появилось основание для недоверия к техническим сотрудникам.

- Правда ли что Костиков и Федин докладывали главному инженеру в вашем присутствии в 2022 году о необходимости срочной замены всего коллектора на Бр.Захаровых? - спросил у своего подзащитного адвокат Денис Полтавец.

- Нет, при мне такого никогда не было. Если бы хоть когда-нибудь, хоть кто-то мне лично доложил или я услышал бы, что была аварийная ситуация и есть вероятность, что трубу прорвет, они бы уже через 5 минут пошли туда, начали выкапывать трубопровод и его менять, - ответил Станислав Васильевич.

- Из показаний слесарей Олейникова и Дарьина следует что в ноябре 2022 года или в январе 2023 года был выезд аварийной бригады для снятия подпора и при этом были установлены признаки нарушения целостности трубы. И доложили об этом мастеру Вафину и начальнику цеха Костикову. Об этой ситуации вам лично кто-нибудь докладывал? - спросил Полтавец.
- Рассказываю, как все было на самом деле. Ни в 21-м, ни в 22-м годах никто не докладывал мне, что там такая ситуация. Если бы я такое слышал, то сам бы туда прилетел. Дело в том, что там старшая по дому женщина очень настойчивая и мы с ней неоднократно встречались, выезжали на местность, так как жители дома жаловались на неприятный запах, - пояснил Мельник. - О том, что труба разрушена, я узнал, когда уже произошла трагедия, начали поднимать документы. В рабочей тетради диспетчера сказано: 25 или 26 октября 22-го года бригада выехала на место, пытались пробить канализацию именно в этом месте и не смогли этого сделать. Написала дословно «возможен провал» и три восклицательных знака, да еще 3-4 раза подчеркнула. Но я это узнал только в марте 23 года. Начал общаться с каждым слесарем и все сказали, что знали об этом. Знали и Костиков, и Ермилов, и Вафин, и Задонский, все до до одного знали, что там это может быть. Что провал мог быть на протяжении длительного времени, может быть, нескольких лет.

- Олейников рассказывал в суде, что докладывал о возможном провале Костикову и Вафину. Почему они не доложили дальше, есть какие-то предположения? - спросил адвокат.
- Я не могу сказать доложили ли они главному инженеру, у меня на этот счет свое мнение. А почему мне не доложили? Потому что знают мой характер. Они бы через 5 минут поехали туда копать, вскрывать и менять. Не хотели работать, было холодно, грязно.

- А что касается обходчиков, производились ли этими специалистами визуальные осмотры?
- Правильно сказала Коскина. Когда ее перевели в 19 году из обходчиков в диспетчера, больше там никого не было, никем и не пахло. Так как была организована служба обходчиков, то это была фикция. Они ничего не записывали в журналы. Месяц погуляли, пришли, тупо нарисовали. Потому что они не за что не отвечали. Никто их не увольнял, так как не кого было увольнять, - ответил Станислав Васильевич. - Мы их переводили в ПТО, потому что система осмотра должна быть в производственно-техническом отделе. А девушки, которые не хотели переводиться, просто уволились сами. Потому что привыкли гулять. Мы их должности потом сократили. Осмотры должны проводиться слесарями аварийно-восстановительных работ (АВР), водоснабжения и канализации. Мы выявили, что еще с 2014 года есть должностная инструкция слесаря АВР, где ему вменено в обязанность производить обходы, осмотры и так далее. Это его прямая обязанность. Да, изменили схему работы, перевели контролеров в ПТО, это было. Но контролеры так и проводили свою работу по проверке техсостояния сетей. И плюсом к этому вменили слесарям проводить осмотры согласно утвержденным ранее должностным обязанностям. Большая часть слесарей приняли это нормально и выполняли свою работу. Были, конечно, некоторые, кто отнесся к этому негативно. Приходилось выезжать самостоятельно, корректировать, разъяснять.

- Вам вменяют в вину то, что вы знали об отсутствии на предприятии специализированного оборудования для внутреннего осмотра трубопроводов. Что вы не проводили закупку и не брали такое оборудование в аренду. Что можете сказать?

- Не понимаю, в чем смысл этого обвинения. На предприятии была и есть система телеметрии КИТ. Была ли возможность использовать эту систему в работе? Конечно, была. Костиков мне отчитывался, что они брали КИТ и его использовали в работе. Если бы была инициатива от техслужбы о необходимости закупки какого-то более совершенного оборудования, то мы без вопросов провели бы все необходимые процедуры и взяли бы такую систему. Даже за 15-20 млн рублей. Но никаких служебных записок от них не поступало. Пономарев предоставил нам после трагедии в марте месяце свое оборудование безвозмездно.

- Вас обвиняют в том, что вами не был организован осмотр техсостояния внутреннего состояния коллектора. Были для этого люди, средства, возможности?
- Первое, я не отвечаю за осмотр внутреннего состояния коллектора. Для этого есть технические специалисты. Второе, для этого были все средства. Было оборудование КИТ. И если было что-то нужно еще, то мы могли заключить договор аренды и обеспечить специалистов дополнительным оборудованием.

- Органы следствия и гособвинения ставят вам в вину то, что причинно-следственная связь между последствиями и вашим бездействием в организации осмотра коллектора и привели к трагической гибели ребенка. Как вы считаете, это правильно?
- Никогда в жизни не проявлял халатность и бездействие. Во-вторых, если бы техслужба хоть раз вышла с предложением приобрести систему телеметрии, я бы ее купил. В-третьих, о том, что они не проводили осмотры, я не знал. Если бы знал, то заставил бы это сделать. В-четвертых, я предлагал следствию провести допрос на полиграфе, чтобы они убедились, что я говорю правду. Что эти люди знали о провале грунта и именно они проявили бездействие. В рамках дела мы с вами видели отказ в отношении них уголовного преследования. Я считаю, что именно они виноваты в трагедии. Почему они не докладывали я не понимаю. Скорее всего не хотели работать в дождливую и холодную погоду, - категорически заявил Станислав Васильевич.

На вопрос адвоката, была ли оказана его подзащитным какая-то помощь семье ребенка, Мельник ответил, что передавал, организовавшим похороны «с административной стороны» 170 тысяч на похороны и поминки. 70 тысяч он заплатил на погребение директору Комбината благоустройства Степанову и еще 100 тысяч передал одному из сотрудников администрации.

Гособвинитель прокурор Владимир Ходаков поднял вопрос о системе телеметрии. Он напомнил, что начальник цеха Костиков, со слов Костенко, подавал в 22 году заявку о необходимости закупки системы телеметрии. Заявка была согласована с главным инженером и направлена директору, но «она исчезла, растворилась».

- Ваша часть, прошу снять вопрос. Костиков сказал, что он такую заявку не писал, - запротестовал адвокат Полтавец,

- Я еще раз только что прочитал показания Костикова в рамках суда и следствия, где он говорит, что ничего якобы не знает о телеметрии и не писал таких обращений, - ответил Мельник.

- Уважаемый суд, Костиков во время показаний в суде наоборот рассказывал, что он имеет представление о телеметрии и был очевидцем использования телеметрии, которая не привела к положительным результатам. Прошу не переворачивать показания, - заявила адвокат Лариса Рыбакова, защитник Костенко.

- Тогда почему решение о приобретении ТВ-робота было все же после произошедшей трагедии в марте 23 года принято? - спросил Владимир Ходаков.
- Потому что в марте 23 года поступила грамотно оформленная служебная записка о необходимости приобретения такой системы и мы ее закупили.

Свою точку зрения по поводу предъявленного потерпевшей стороной гражданского иска о моральном вреде высказала представитель гражданского ответчика начальник юридического отдела «Балаково-Водоканала» Надежда Кокшарова.

- Поскольку подсудимые свою вину не признали, ответчик не считает возможным признать заявленные требования потерпевших. В то же время, если суд признает вину подсудимых доказанной, мы просим учесть следующие обстоятельства. В настоящем деле заявленные гражданские иски пятью истцами и общая сумма требований составляет 39 млн рублей. «Водоканал» считает, что эта сумма завышена и не обоснована. При рассмотрении подобного рода дел суду необходимо установить степень страданий тем или иным истцом, - заявила Надежда Анатольевна. - Мы считаем, что в материалах дела не подтверждена глубокая привязанность погибшего со стороны отца ребенка, который совместно с семьей не проживал и находится с матерью погибшего в разводе. Бабушка погибшего со стороны отца и дядя погибшего ребенка, который близким родственником мальчика не является. Я говорила в своем предварительном отзыве, что указанные истцы не представили доказательств того, что они общались с погибшим, поддерживали с ним устойчивую связь и были озабочены его судьбой. Данные возражения были приобщены. Данные лица имели возможность представить какие-либо доказательства, обосновать размер заявленных ими требований. Тем не менее таких доказательств не представили. Можно ли взыскивать многомиллионные суммы с муниципального предприятия, основываясь лишь на пояснениях самих истцов, которые являются лицами заинтересованными? Мы считаем, что нет. Кроме того, мы считаем, что компенсация морального вреда должна взыскиваться судом с учетом степени вины подсудимых. И к какому бы выводу суд не пришел в итоге, я присутствовала на всех судебных заседаниях, и умысла у подсудимых на совершение преступления не усматривается. Да, была какая-то степень рока, судьбы и стечения обстоятельств. Сумма морального вреда, которую просят взыскать истцы, присутствующие в судебном заседании мы также считаем завышенной. Согласно имеющейся практике судами взыскиваются суммы гораздо меньшие. По последнему делу погибшей в бассейне «Дельфин» девочки было взыскано по 1 млн рублей в пользу двух потерпевших. Те суммы, которые просят с нас взыскать просто неподъемные. Прошу учесть суд, что мы являемся организацией, которая обеспечивает город водоснабжением. И средства, которыми мы располагаем — это средства, которые платят нам жители города по тарифам. И которые мы можем использовать с целью, чтобы таких случаев больше не повторилось.

Кокшарова также высказалась по поводу требований матери погибшего ребенка об оплате памятника погибшему ребенку. Она считает, что заявленная сумма завышена. В качестве доказательств юрист предоставила расценки предпринимателей, занимающихся изготовлением надгробных памятников. Стоимость хорошего мраморного памятника, сказала Надежда Анатольевна, колеблется в пределах 90-100 тысяч рублей.

Представитель «Водаканала» высказала позицию руководства предприятия в отношении уголовного дела. Она не согласилась с заявлением Мельника, что он пришел в 21 году на должность к разваленному предприятию:
- Нет, все было налажено. Во всяком случае все, что касается документооборота было налажено в лучшей степени, чем стало после того, как приступил к обязанностям Станислав Васильевич. По крайней мере все служебные записки регистрировал секретарь директора. После чего они возвращались с подписью и отписывались конкретному должностному лицу, которому адресовались записки. И сотрудник в журнале у секретаря расписывался в получении записки. Сейчас эта практика у нас возобновлена и утеря документа невозможна. Система, внедренная Мельником, что служебные записки стали регистрироваться внутри подразделений, хуже. Зарегистрировать то ты можешь у себя в подразделении, но донесешь ли ты ее до директора. И директор может потом сказать, а я не видел этой записки. Что касается технологии протаскивания одной трубы через другую. Это практикуется по всей России. Делается расчет по поводу пропуска объема перекачиваемой воды и делается он легко. По поводу того, что мы все делали без проектов — это не правда. Не все работы на объектах требуют проекта. До 1000 мм диаметром трубы не требуют технической документации. Свыше 1000 мм нужен проект в усеченном виде. Так что говорить о фальсификации не серьезно. Расхождения в диаметрах бывают сплошь и рядом и это не потому, что «Водоканал» что-то там специально подменил. Администрация передает нам сеть, в документах указан один диаметр, а при вскрышных работах выясняется, что по факту диаметр другой. По поводу поступления ливневых стоков в канализацию, о чем говорил Мельник. Это запрещено категорически, для этого существует система ливневой канализации. В расчетах проектирования коллекторов ливневые стоки никогда не учитываются, это не правда. Просим учесть нашу позицию, как гражданского ответчика.