Многие уверены, что приватизацию, или, по-народному, «прихватизацию», в России придумали бывшие члены КПСС Чубайс А.Б. и уже почивший в бозе Гайдар Е.Т. Некоторые даже могут вспомнить перл Чубайса о двух «Волгах» за один ваучер. Между тем, на самом деле приватизация в России имела место задолго до лихих 90-х годов (нынешние, впрочем, сильно ли лучше?).

Так вот, впервые приватизация была проведена на оккупированной немецко-фашистскими войсками территории СССР в годы Второй мировой войны.
Непосредственно вопросами приватизации тогда занимались городские управы – созданные оккупантами «органы местного самоуправления», в которых прислуживали гитлеровцам разномастные предатели, включая перевертышей – бывших представителей совпартхозактива. Бывало так, что на кабинетах назначенных врагом функционеров «нового порядка» таблички с фамилиями оставались с довоенного периода: в кабинетах сидели все те же лица.

Вот как описывается гитлеровская приватизация в труде российского историка Б.Н.Ковалева «Нацистская оккупация и коллаборационизм в России 1941-1944» (строго научно-историческая книга написана на основе архивных материалов, в т.ч. ФСБ РФ):

«В первые недели и месяцы оккупации многие предприятия городскими управами были проданы или переданы в частные руки. Так, в Феодосии заместитель директора хлебозавода Нестеренко стал его хозяином. Новый владелец феодосийской табачной фабрики, ее бывший главный бухгалтер Булатович, стал налаживать там выпуск махорки и папирос. В частные руки также перешел Дом крестьянина, где начал свою работу ресторан».

Не правда ли, очень похоже на приватизационные процессы недавнего времени? Сходство еще более поразительно, если учесть, что чиновники городских управ при такой приватизации погрязли в коррупции, с которой гитлеровцы (!!!) даже пытались бороться, привлекая к пересмотру (!!!) итогов приватизации следователей-полицаев, среди которых иногда встречались и бывшие сотрудники «органов» (таким изменникам было по фигу кому служить и кого расстреливать, находя поживу в имуществе казненных – лишь бы платили):

«Начался процесс «приватизации», в котором активное участие приняли сотрудники «новой русской администрации» и их ближайшее окружение. Так, всего за месяц (с 3 сентября до 11 октября 1941 года) городской управой города Старая Русса были проданы частным лицам городские строения, имеющие производственное значение. Строения продавались в большинстве случаев без осмотра и, соответственно, без составления технических расчетов, по приблизительной оценке ряда работников управы. В результате этих действий некая госпожа Аксенова стала владелицей электростанции со всем оборудованием, а господин Васильев получил во владение гончарный завод.

Следствие установило случаи прямого злоупотребления со стороны должностных лиц, участвующих в совершении сделок. Выяснилось, что инженеры Дробницкий и Захаров произвели продажу городского имущества не по его действительной стоимости, а по приблизительной, явно заниженной. Все это стало возможным при активном участии городского головы Быкова, его заместителя

Чурилова и завотделом снабжения Жуковского. Новоявленными капиталистами стали в большинстве случаев их родственники или друзья».

Впрочем, полицаи не стали строго наказывать социально себе близких коррупционеров, объяснив это хозяевам-оккупантам «сложной обстановкой военного времени» и «принимая во внимание объяснение выше перечисленных работников о том, что они руководствовались стремлением предотвратить расхищение построек населением».

А вот донесение самих немецких оккупационных властей в Берлин о положении рабочих на предприятиях, приватизированных с их помощью «новыми русскими капиталистами»:
«Растущие рыночные цены находятся в резком контрасте с получаемой рабочими зарплатой. Заработка не хватает…».

Как говорится, имеющий уши да услышит.