Панически боюсь болеть. Попасть в больницу – это как страшный сон. Дело даже не в очередях. Дело в том, что меня будет лечить человек, в компетентности которого я не уверен. Что хотите со мной делайте, а не уверен! И не уверен также, что моему будущему лечащему врачу нравится то, чем он занимается. В общем, даже не уговаривайте…

Вот читательница Лариса. В глазах – застывшие слезы. Пришла рассказать историю:
– Началось все на Рождество, когда у папы резко подскочило давление. Пошел он на дневной стационар, чтобы лечиться. Я ему все время говорила, мол, давай я тебя лучше в платную отведу, зачем тебе эта государственная поликлиника? Но он уперся, а я особо и не настаивала. Процедура сдачи разных анализов затянулась на 3 недели. 27 февраля мой папа, Щербаков Егор Стефанович, пошел ставить капельницу в поликлинику № 1. Вернулся домой – и упал. Отказала нога.
Вызвали скорую. Приехал молодой парень. Вообще забирать не хотел… Вообще! Говорит, симптоматики не вижу. Как так? У папы даже глаза впали… А тот мне: «Если я его сейчас заберу, если привезу в больницу, с меня ползарплаты снимут». Только через скандал повез он папу. Я еду с ним. В терапевтический корпус на Балаковке. В приемном покое молоденькая девочка сидит за компьютером: «Так, что тут у вас?» Я ей говорю, давление очень высокое, даже нога отнимается. Та – сестре: «Так, пиши по стандарту». Хотела узнать, чем будут лечить, но мне было сказано, что все справки только у лечащего врача. А у папы давление на тот момент было 180 на 125.
Приезжаю к нему назавтра – говорит, нога немеет все больше и больше. Пошла искать врача… Оказалось, их палату наблюдает и не врач вовсе, а… фельдшер Любовь Кузнецова. Фельдшер! И мужчины, которые с папой лежали в одной палате, были уверены, что она и есть их врач! Ну, делать нечего, рассказываю про папу, про ногу, про давление… Кузнецова мне: «Давление и нога между собой никак не связаны». Я все не успокаиваюсь, прошу, чтобы отца посмотрел сосудистый хирург или невропатолог. А в ответ: «Сосудистого хирурга нет, это вам надо платно обращаться, а невропатолог приходит раз в неделю. Да вы не переживайте, вы вообще поступили к нам с гипертоническим кризом».
Ну, побыла еще с папой. Знаете… – Лариса не выдерживает и начинает тихо плакать. Вообще, в течение всего рассказа слезы словно сами собой катились по ее щекам. – Он у нас всегда такой сильный был… Никогда ни на что не жаловался… И я привыкла, что папа – он сильный!
На следующий день звоню узнать, как дела:
– В 3 ночи было очень плохо. Нога совсем не слушается, может, отказала уже… Давление опять высокое…
Приезжаю туда, захожу в палату. Знаете, он вот так плетью лежит… Я засуетилась… И тут мне один мужчина начал рассказывать:
– Смотрю, ваш папа ногой дергает и кнопку вызова жмет-жмет… А там же ничего не работает! В общем, пошел за врачом. На посту сидит сестра, я к ней. А она в крик: «Что вы тут ходите по отделению, кричите?» В итоге пошла за мной, недовольная такая… Захотела его поднять, а не получается! У него даже рука, видать, пошла на отказ, не слушается. Пошла за аппаратом, померила давление, дала таблетку и с концами. И больше к нему никто не подходил. Видать, даже утром по смене ничего никому не сказала!
Я к Кузнецовой. Она совсем не в курсе и ничего не собирается предпринимать. Тогда пошла к завотделением Крашенинниковой. Так, мол, и так, никто ничего не делает. И Крашенинникова начинает искать его историю болезни. Тут я понимаю, что она в нее даже не заглядывала! Еще и недовольна, что я тут хожу, пристаю.
Можно сказать, уговорила я ее посмотреть папу. Отправили его на компьютерную томографию.
Я ей говорю:
– Послушайте, может, его надо отправить в неврологическое отделение?
– Ну-у-у… Вас никто не возьмет в неврологию – у него же нет инсульта!
Спустя какое-то время звонит мне сама Крашенинникова:
– Ваш отец сейчас в нейрохирургическом отделении. Как хорошо, что вы приехали! В голове обнаружена гематома. Она давит на левую сторону, и поэтому нога плохо работает.
Это мне говорит врач! А если бы я не приехала?
Захожу к папе – он под капельницей. И у него открывается рвота! И никого из персонала нет! Переворачиваю его, зову хоть кого-нибудь. Приходят… Сестра и нейрохирург Борисов. Этот Борисов посмотрел:
– Убавьте ему капельницу, – и вышел.
У меня уже сил никаких не было… Папа, болезнь эта… А тут еще и равнодушие какое-то. Знаете… Словно им там наплевать совсем!
Поехала я на Балаковку за документами папиными. Захожу к Крашенинниковой и говорю:
– У вас такое отношение к людям хамское… Вы же врачи! Вы за три дня даже ни разу не зашли к больному! В той палате больные даже не знают, что вы такая есть! Вы понимаете, что у папы сейчас может начаться инсульт?
– Да у вашего отца нет никакого инсульта и никогда не будет! Вы что думаете, его положили в нейрохирургию, у него инсульт, что ли, будут лечить? Да просто магнезию прокапают, и все!
Меня аж затрясло всю… Приехала опять к папе, он все еще под капельницей… Смотрю – а у него уголок рта начал как бы оседать, словно мышцы не работают. Тут как раз заходит этот Борисов.
– Смотрите, у него мышцы лица уже не работают!
– Ну и что? Его таким и привезли!
А мне страшно с ними там ругаться, понимаете? Я боялась, что могу навредить отцу! Надо было поднимать шум… Устроить скандал, чтобы они хоть что-нибудь сделали!
Пошла обратно к папе. Тут как раз брат приехал навестить… А папа уже и рукой не владеет. Ой, не могу прямо…
Заходит невролог Губина к нему. Посмотрела:
– Ну да… У него идут симптомы инсульта. Пойду посмотрю историю болезни.
И ушла с концами.
Принесли ужин. Начала его кормить, поднимаю… А он совсем никакой уже… И мальчишки в палате говорят, что-то не то с ним. Выбегаю в коридор:
– Девочки! Позовите мне Борисова!
– Его нет. Он занят.
Ждала где-то полчаса… Пришел.
– Смотрите, отцу совсем плохо
– А что?
– Смотрите, рука вот…
– А что рука?
– Господи! Да давайте уже делать что-нибудь! Он же не может так вот лежать просто!
В итоге выяснили, что у папы инсульт! И сейчас он в реанимации… И операцию надо делать по поводу гематомы, и сердце может не выдержать.
Вот как после такой истории смотреть на мир? Лично я находился под серьезным впечатлением.
И ведь не подступиться… Медицина – словно закрытый клуб. Там нет виноватых. Особенно если разбираться в каком-то происшествии будут сами медики. Чтобы доказать, что они в чем-то не правы, ты должен сам стать врачом! И то не факт, что тебе удастся победить.
…Отец у Ларисы умер в реанимации 8 марта. Она во всем винит в первую очередь себя. Что не повела папу изначально в платную клинику. Что не была настойчива. И что вообще положила папу в терапию на Балаковке.
– Балаковка эта… Гипертонический криз… А что происходит с ним дальше, во что он может вылиться – никто не изучает. Врач Крашенинникова ни разу не пришла к больным на своем рабочем месте, говорит, что у нее большое отделение, что она не успевает… Но при этом спокойно принимает больных в платных клиниках! Борисов – то же самое! Там он лечить успевает, а тут – некогда ему…
Речь ведь идет о жизнях человеческих! Или если не заплатили, то и спасать не надо?
73 года папе было... И сгорел на ровном месте…

Лариса, конечно, сходила в Следственный комитет. Возбуждено уголовное дело по статье 125 УК РФ («Оставление человека в опасности»). Но перспектив – меньше минимума.
Я описал эту историю и отправил ее директору Управления по организации оказания медицинской помощи населению БМР Т. Г. Шарабановой для комментария.
Ответ пришел: «…Проведена проверка… Факты грубого, некорректного поведения медицинского персонала подтверждения не нашли. Помощь оказана в соответствии с порядками и отраслевыми стандартами». И дальше – про врачебную тайну. И про то, что обращаться надо не в газету, а к администрации медучреждения.
Между прочим, Лариса была в администрации, у заместителя главного врача Балаковской городской больницы
Е. А. Кочетовой. Рассказала все как есть. И что ответила Елена Алексеевна? «Да не может этого быть!» Видимо, так и выглядит проверка, о которой идет речь в ответе Т. Г. Шарабановой на наш запрос.
И все у них хорошо! Пациенты лежат, потихоньку как-то лечатся, время от времени умирают… Историй, подобных той, что рассказала Лариса, много. Рискну предположить, что их – больше предельно допустимого.
Уважаемые наши читатели! Если у вас есть что сказать про балаковскую медицину, пишите нам. Звоните нам! Кричите об этом!
А пока все остается как есть… Не дай мне Бог попасть в больницу…
***
Водитель скорой помощи: «Если я его сейчас заберу,
если привезу в больницу, с меня ползарплаты снимут».

«У меня уже сил никаких не было… А тут еще и равнодушие со стороны медиков. Словно им там наплевать на все!»

«Да у вашего отца нет никакого инсульта и никогда не будет! Вы что думаете, в нейрохирургии инсульт, что ли, будут лечить? Да просто магнезию прокапают, и все!»

Заходит невролог Губина к нему. Посмотрела:
– Ну да… У него идут симптомы инсульта. Пойду посмотрю историю болезни.
И ушла с концами.