«В славном граде Балаково, в транспорте общественном, тест на выживание каждый проходил. А автобус всех вмещал, словно был резиновый, равнодушно-ненасытный, словно крокодил…» – слова этой песенки каждый раз вспоминаю, когда попадаю в переполненный транспорт.

В массе своей люди предпочитают в основном молчать. И это правильно. Иное дело в полупустом автобусе. В нем, словно на передвижной сцене, иной человек возьмет и откроется с совершенно неожиданной стороны. Сверкнул, как вспышка метеора в ночном небе, и исчез. Так в разное время родились эти рассказы.

СОЛНЕЧНЫЙ МУЖЧИНКА

Лето. Вторая половина дня. Сажусь на остановке у администрации в автобус 21-го маршрута. Пазик трогается, а я тем временем занимаю место справа от задней двери. Салон практически пустой. В раскрытые люки и форточки врывается теплый ветер, надувает паруса шелковых занавесок. Напротив, в позе роденовского мыслителя, сидит парень в наушниках, изучает смартфон, при этом ступнями ног придерживает оранжевое пластмассовое ведерко. А на заднем сиденье нетерпеливо елозит субтильный мужчинка, похожий на циркового коверного. Жидкие пряди ярко-рыжих волос, лучезарно светясь, развеваются над его головой в воздушных потоках. Рукава поношенной ветровки сдвинуты до локтя, но постоянно сползают к запястьям. При этом в кулаке он сжимает сложенный вдвое пучок зеленого лука, а в другой руке – откупоренную бутылку пива. Ни дать ни взять маэстро готовится к показу фокуса.

Вдруг, уставившись парню под ноги, «солнечный мущщинка» начинает беззвучно смеяться. Видно, что какая-то шальная мысль блуждает в лабиринтах его златокудрой головушки и, ударяясь о стенки, настойчиво просится наружу. Вот, погасив жажду скупым глотком из бутылки и занюхав мятыми луковыми перьями, он метнул озорной взгляд на парня с ведром, перевел на меня и опять зашелся смеховыми спазмами. Хохотун резво метнулся поближе к водителю и, словно извиняясь, стал рассказывать причину своего гомерического смеха. Мне сложно было разобрать детали, но суть ухватил: ведро в ногах у парня запустило в организме «клоуна» столь неоднозначную реакцию. Он, видите ли, вспомнил, как однажды в переполненный автобус еле втиснулась бабка с ведром яиц и поставила его на ступеньку рядом с собой. В давке и тесноте кто-то оступился и ногой погрузился в злополучное ведро. Раздался жалкий хруст и сочный мат из женских уст. На остановке бедную бабульку первой выдавило на улицу, следом за ней в открытую дверь пинком вылетело ведро с гоголь-моголем, потом спрыгнул парень с ногой в яичном кляре… Довольный произведенным эффектом, хохмач вышел на остановке у магазина «Меркурий». Мы поехали дальше. Ничего смешного. Одни пострадавшие…

А через полгода, уже холодной зимой, на остановке у «Меркурия» я увидел застывшую на морозе кучу битых яиц. Представил чью-то продовольственную трагедию, похожую на ситуацию из рассказа летнего попутчика, и улыбнулся, вспомнив его. Сам не знаю почему… Уж очень заразительным был смех «солнечного мужчинки» с пучком лука в руке.

НЕ ПАРА

Осень. Раннее зябкое утро. Промерз, пока ждал хотя бы какого автобуса, чтобы доехать из жилгородка в новые районы. И вот визгнул тормозами изрядно уставший от жизни ЛАЗ-695. Еду домой на заднем сиденье ветерана автопрома. Там жарко и спинки высокие, можно и вздремнуть после ночного дежурства. Правда, «тлетворный дух» сгоревшего бензина просачивается от двигателя в салон и плавает в проходе. Суровая проза жизни. А так хочется высокой поэзии… Сквозь полусомкнутые веки наблюдаю, как на Минской готовится к выходу дамочка. Встала и расплачивается с водителем.

«(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне».

Я вижу, что она что-то темное обронила на пол и, не заметив потери, выпорхнула на волю. Эх, Маша-растеряша! Надо спасать положение! Кричу водителю, чтобы «придержал коней». Рванул к дверям, на ходу подобрав с пола, как оказалось, тканевую перчатку, выскочил вслед. Догнал женщину. Обращаюсь к ней деликатно:
– Вы в автобусе перчатку потеряли, извольте-с получить оную, – и протягиваю ей...

«И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный и очарованную даль…»

Взяла молча, похлопала себя по карманам пальто и, царственно приподняв бровь, спрашивает без лишних сантиментов:
– А вторая где?..

Блоковский образ незнакомки, только что дышавший «духами и туманами», вмиг развеялся, превратившись в балаковский.

Неловкая пауза… В таких случаях что подмывает ответить? Да что-нибудь в самую рифму!

Вот ведь какая су… сударыня-барыня! Но я просто развел руками…

Женщина, отправив в урну никчемную теперь деталь ее гардероба, бодро застучала каблучками и скрылась за углом, оставив сюжет для этого рассказа.

РОЖАЙТЕ ВНУКОВ!

В конце декабря в автобус заскочил внушительный мужчина в теплой фуражке, присел на сиденье впереди меня, рукой потер уши и, обернувшись вполоборота, посетовал:
– Мороз небольшой, а как уши щиплет!

Я в тон ему отвечаю:
– Уши на морозе отваливаются в первую очередь!

Он как будто ждал отклика. Вспомнил, когда в лесу работал – гусиным салом лицо смазывал. Спасало. Еще я услышал короткую историю про друга-летчика… И вдруг он признался, что в 60 лет не испытывает никакого удовлетворения от жизни. Я ему:
– Не унывай, всё впереди! У тебя руки-ноги на месте, уши не отморозил? Сравнивай с теми, у кого чего-то нет. Мой отец в 17 лет руку на фронте потерял, ему живот осколками разворотило. Но он так жить хотел – как никто – и выжил. Правда, умер в 50 с небольшим.

Он вздохнул:
– Так я и сравниваю! Сыну – 31, дочке – 32, а внуков не спешат завести. Когда ж я нянчить их буду?

За короткое время совершенно чужой человек расположил к себе, так бы ехал и слушал его, но мне нужно было выходить. Я встал и уже в дверях пожелал ему здоровья, удачи и, конечно же, внуков в новом году! Напоследок взгляд скользнул по его фигуре. Что-то не так… Из левого рукава выглядывала культя… Или мне показалось? Господи! Сделай так, чтобы внук положил поскорее свою маленькую ладошку в дедову руку!