Начало текста здесь.
22 октября 1962 года Кеннеди обратился к нации, сообщив о введении морского карантина острова. Отныне каждое судно, идущее на Кубу, подлежало досмотру американцами. В случае отказа экипажа от досмотра судно должно было задерживаться и конвоироваться в ближайший порт США.

Тем временем Штаты приступили к подготовке удара по Кубе, и не только по ней. Непосредственно против Кубы направлялось до 180 кораблей американского флота, включая авианосные силы и крупные силы морской пехоты на десантных кораблях. Готовились к высадке на остров и бронетанковые части сухопутных войск. Всего в возможных боевых действиях должны были принять участие до 3 тысяч самолётов и вертолётов и до 250 тысяч солдат, матросов и офицеров вооруженных сил США. Одновременно началось развертывание ВМС США в Атлантике и Тихом океане против ВМФ СССР. Занимали позиционные районы американские атомные ракетные подводные лодки, готовые к удару по советским городам баллистическими ракетами «Поларис». На рубежи подъема штурмовиков с ядерными бомбами выдвигались к берегам нашей страны авианосцы. Началась заправка компонентами топлива межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования «Атлас» и «Титан». В полной готовности к ядерной атаке находились базы ракет средней дальности «Тор» и «Юпитер» в Великобритании, Италии и Турции. В шесть раз увеличилось количество тяжелых стратегических бомбардировщиков В-52 «Стратофортресс», дежурящих в воздухе, в состояние боевого дежурства на аэродромах были приведены две сотни средних бомбардировщиков В-47 «Стратоджет» на европейских и дальневосточных авиабазах США.
В процесс нагнетания страха включилась и Великобритания, которая привела в боевую готовность половину своих стратегических бомбардировщиков семейства «V» - «Виктор», «Вулкан» и «Вэлиэнт». Все они тоже имели цели на территории СССР, и их экипажи отрабатывали прорыв к Москве и Ленинграду (как и наши – к тому же Лондону).
Морской карантин, объявленный США (точнее – военная блокада), воспрепятствовал дальнейшей доставке советского оружия на Кубу. Правда, на остров смог прорваться транспорт «Александровск», который привез в порт Ла-Исабела ядерные боеголовки для баллистических ракет Р-14 и крылатых ракет ФКР-1. Однако сами ракеты Р-14, находившиеся на борту других транспортов, доставить, в отличие от Р-12, на Кубу не удалось – тем судам пришлось вернуться обратно в советские порты. Зато суда с мирными грузами (а в их числе были и зафрахтованные СССР суда под флагами других стран) американские крейсера и эсминцы после досмотра абордажными командами или визуального и фотографического контроля пропускали. Пропустили они и круизный лайнер из ГДР «Volkerfreundschaft» («Дружба народов»), который вез на Остров Свободы, в самое что ни на есть потенциальное пекло, студентов. Ничего не подозревающие молодые люди были очень удивлены, когда их принялся конвоировать американский эсминец.
Несмотря на блокаду, к моменту кульминации Карибского кризиса группа советских войск на Кубе представляла собой грозную силу. 51-я ракетная дивизия имела 36 баллистических ракет Р-12 с 24 пусковыми столами и 36 термоядерными боеголовками. К 20-м числам октября она уже могла нанести удар по США со всех 24 стартовых позиций. Дивизия взяла на прицел Вашингтон, Индианаполис, Новый Орлеан, Норфолк, Хьюстон, Чарлстон, многие базы американских ВВС, включая, например, на мысе Канаверал.
Сбросить ядерные бомбы на Флориду или Гуантанамо – американскую базу на Кубе могли 6 фронтовых бомбардировщиков Ил-28А при 6 тактических ядерных бомбах 407Н. Любопытно, что «изделия» 407Н были снаряжены в крымском ядерном арсенале, что располагался в Кизилташе (Краснокаменке). Но доставлены они были на Кубу не через расположенную рядом Феодосию, где грузились направляемые туда части ПВО, а аж через Североморск - на борту «Индигирки». Видимо, секретности ради.
Еще 36 морских торпедоносцев-бомбардировщиков Ил-28Т в составе минно-торпедного авиаполка ВМФ находились в разобранном состоянии в контейнерах.
Убийственную взбучку американскому десанту могли устроить два полка фронтовых крылатых ракет с 34 ракетами ФКР-1, к которым было доставлено 80 ядерных зарядов (однако еще 46 ракет доставить не удалось) и три дивизиона тактических ракет «Луна» (36 ракет, из них 12 с ядерными боеголовками). В береговом ракетном полку с 8 пусковыми установками противокорабельных ракет комплекса «Сопка» для 6 ракет тоже были предусмотрены ядерные заряды.
Всего на Кубу было завезено более 160 ядерных боеприпасов.
А вот cоветский 5-й флот в Карибском море создать так и не получилось. Были переброшены на транспортах только 12 ракетных катеров, переданных затем кубинцам. Из направленных же к Кубе четырех больших дизельных подводных лодок проекта 641 («Foxtrot» по классификации НАТО), на каждой из которых было по одной 533-миллиметровой торпеде с ядерным зарядом, три субмарины, преследуемые американскими кораблями, вынуждены были всплыть на поверхность для зарядки аккумуляторных батарей прямо у них на виду. Лишь одна лодка оторвалась от противника в подводном положении. Все они вернулись на Кольский полуостров, откуда и вышли.
Потом первый заместитель министра обороны СССР маршал Андрей Гречко строго попенял командирам трех лодок-«неудачниц» – мол, надо было погибать, а не всплывать. Известный тезис из дискурса «мамки новых нарожают» усугублялся еще и тем, что Андрей Антонович, как выяснилось, и не знал, что лодки были дизельными, а не атомными.


В ЗЕНИТЕ СТРАХА


Применить ядерное оружие командующий советскими войсками на Кубе генерал Плиев мог только по приказу из Москвы. От него требовалась лишь беспрекословная готовность выполнить такой приказ. Хотя первоначально, в особых обстоятельствах, в его полное распоряжение предполагалось передать тактические ядерные средства, но никак не стратегические. Плиеву даже намеревались направить такую вот довольно косноязычную директиву от имени министра обороны СССР маршала Родиона Малиновского:
«В случае десантов противника на о. Куба и сосредоточения вражеских кораблей с десантом у побережья Кубы в ее территориальных водах, когда уничтожение противника ведет к затяжке и нет возможности получить указания министра обороны СССР, вам разрешается лично принять решение и применить ядерные средства «Луна», Ил-28 или ФКР-1, как средства локальной войны, для уничтожения противника на суше и у побережья с целью полного разгрома десантов на территории Кубы и защиты Кубинской республики».
Но Плиев её не получил - Малиновский директиву подписать не решился, а на cохранившемся архивном экземпляре имеется лишь «визирующая» подпись начальника Гештаба маршала Матвея Захарова. Зато в день объявления американского карантина 22 октября из Москвы на Кубу пришло несколько иное указание:
«В связи с возможным десантированием на о. Куба американцев, проводящих учение в Карибском море, примите немедленные меры к повышению боевой готовности и к отражению противника совместными силами кубинской армии и всеми силами советских войск, исключая средства Стаценко и всех грузов Белобородова» (генерал-майор Игорь Стаценко – командир 51-й ракетной дивизии, полковник Николай Белобородов – начальник ядерного арсенала, т.е. базы хранения ядерных зарядов).
В этой директиве есть некая двусмысленность: наряду с указанием не задействовать «стаценковские» стратегические ракеты Р-12 ничего не сказано о тактических ядерных вооружениях (Ил-28А, «Луна», ФКР-1). С другой стороны, согласно ей, любое ядерное оружие никак не могло быть пущено в ход, поскольку применять «все грузы Белобородова» воспрещалось. Но для чего тогда особо упомянуты «средства Стаценко» (Р-12), которые без «белобородовских» боеголовок, пристыкованных к ракетам, использованы всё равно быть не могли?
В СССР служебные полномочия ракетчиков, авиаторов и специалистов ядерно-технического обеспечения (прозванных в армии «глухонемыми» за сверхзасекреченность) были разъединены, и взаимодействовать при подготовке ядерного удара они могли только по решению свыше. Это исключало всякие самовольные неожиданности при обращении со столь страшным оружием.
Единственное, что сделал Плиев (на что он имел право) – так это распорядился 26 октября доставить ядерные заряды с центральной базы поближе к стартовым позициям Р-12, чтобы в случае получения приказа о состыковке боеголовок с ракетами выиграть критически важное время.
Разумеется, в состояние боевой готовности, соответствующей военной опасности, были приведены советские стратегические ядерные силы, войска и силы флота на территории Союза и в Восточной Европе.
25 октября Советский Союз получил дипломатическую оплеуху от США на экстренном заседании Совета безопасности ООН: в ответ на утверждение советского представителя Валериана Зорина, что наших ракет на Кубе якобы нет, американцы предъявили серьезный козырь – фотографии их позиций на острове. Впрочем, Зорин, как утверждают современные источники, и на самом деле не знал о советских ракетно-ядерных экзерцициях на Кубе. А 26 октября Хрущёв отправил Кеннеди письмо, в котором в обмен на демонтаж ракет потребовал гарантий безопасности Кубы.
На следующий день это требование было дополнено озвученным Никитой Сергеевичем в открытом радиовыступлении еще одним условием: вывод американских ракет «Юпитер» из Турции.
Как раз 27 октября наступила крайне опасная кульминация событий. Советские войска ПВО сбили двумя зенитными ракетами (вторую запустили «для гарантии») комплекса С-75 вторгшийся в воздушное пространство Кубы американский самолет-разведчик U-2, пилотировавший который майор Андерсон погиб. У советских военных просто не выдержали нервы – приказ уничтожать американскую авиацию они из Москвы не получали.
Планета замерла от ужаса, а пентагоновские «ястребы» взвыли от патриотического бешенства! Казалось бы, еще немного, и вслед за агонизирующей в сполохах ядерных взрывов Кубой чудовищные грибы поднимутся над Северной Америкой и Евразией. Многие жители Вашингтона – а то была суббота, названная впоследствии «чёрной» – ринулись прочь из города.
Не унывали только кубинцы – сбитый U-2 cтал для них настоящим праздником. А Плиев в тот же день получил еще одну директиву от заглянувшего в ницшеанскую бездну советского руководства, которое успех зенитчиков вверг чуть ли не в ступор. Уже без всяких двусмысленностей в ней говорилось: «Категорически подтверждается, что применять ядерное оружие из ракет, ФКР, «Луна» и с самолётов без санкции из Москвы запрещается. Получение подтвердить».
Последней в истории нынешней человеческой цивилизации войны не хотел никто. Буйное исключение составили лишь некоторые американские «ястребы», но Кеннеди отверг их требования немедленно начать бомбардировку Кубы. Надо полагать, военные аналитики доложили ему, что советские средства ПВО неминуемо собьют немало самолетов США, а какая-то часть Р-12 уцелеет и успеет доставить в Америку свой смертоносный груз.

ОГОРЧЕНИЕ ФИДЕЛЯ

Обе стороны – и советская, и американская – понимали, что игра зашла слишком далеко. Начались самые лихорадочные в истории переговоры по вопросам войны и (скорее «или») мира. В ход была пущена как официальная, так и неофициальная дипломатия «по понятиям». Уже в ночь на 28 октября личный посланник президента США – его брат Роберт Кеннеди встретился в Вашингтоне с советским послом Анатолием Добрыниным. Роберт заверил Добрынина в готовности президента дать гарантии безопасности Кубы, но посла это не удовлетворило, и он спросил о судьбе американских ракет в Турции. И получил заверения в том, что Джон Кеннеди «не видит непреодолимых трудностей в решении вопроса».
28 октября командование советских войск на Кубе получило директиву министра обороны СССР о свертывании стартовых позиций ракет Р-12 и эвакуации 51-й ракетной дивизии на Родину. Кроме того, по требованию американцев, с Кубы подлежали вывозу все 42 доставленных туда бомбардировщика Ил-28. Остальные ударные и оборонительные системы, развернутые на Кубе, Вашингтон не интересовали, потому как только Р-12 и Ил-28 представляли угрозу в плане нанесения ядерных ударов непосредственно по территории США. Но янки не возражали против присутствия на Кубе истребителей МиГ-21. Хотя вот что отмечал потом в своих мемуарах Хрущев: «Мы считали, что бомбардировщики Ил-28 - обычное вооружение, и не хотели их выводить. Но потом вынуждены были согласиться с Кеннеди и их вывели тоже, чтобы не дразнить гусей. В сложившейся обстановке они не имели особого значения. Если говорить о боевых заданиях, которые могли выполнять эти бомбардировщики, то наши современные истребители, которые находились на Кубе, могли с успехом заменить их. Здесь не возникло никакой потери в смысле боевых возможностей, а мы демонстрировали свою добрую волю». Действительно, в 1960-1961 гг. прошла испытание спецмодификация МиГ-21, предназначенная для доставки ядерной бомбы малой мощности. Причем на Западе долгое время не знали о таких возможностях использования МиГ-21.
Демонтаж стартовых позиций ракет Р-12 начался уже 29 октября. Мир вздохнул с облегчением.
В течение ноября-декабря 1962 года 51-я ракетная дивизия со всеми своими ракетами, самолеты Ил-28, все ядерные заряды и личный состав группы советских войск на Кубе вернулись в Советский Союз. Демонтаж ракетных позиций Р-12, вывоз баллистических ракет на судах, равно как вывоз Ил-28, по советско-американскому соглашению проходил под контролем разведывательной авиации ВВС и флота США. Американские самолеты-фоторазведчики свободно летали над кубинскими портами, снимая процесс погрузки ракет на советские суда. Это было унизительно, особенно для кубинцев, но худой мир оказался лучше ядерной ссоры.
Американцы тоже выполнили принятые на себя обязательства. Угроза военного нападения США на Кубу миновала, баллистические ракеты средней дальности «Юпитер», а также «Тор» в 1963 году были вывезены из Турции, Италии и Великобритании.
Можно сказать, что получилась геополитическая ничья. Но, по мнению некоторых историков, именно Штаты проиграли в этом самом горячем эпизоде холодной войны – во-первых, впервые почувствовали, что и сами живут в «стеклянном доме», во-вторых, вынуждены были согласиться с потерей Кубы, а в-третьих, убрали свой приставленный к виску СССР ракетно-ядерный «короткоствол» из Турции и Западной Европы. C другой стороны, вряд ли кубинская авантюра, затеянная Хрущёвым, стоила судьбы всей нашей страны, которую в случае войны ждала бы катастрофа не менее жуткая, чем последствия советских ядерных ударов по территории США. А «Юпитеры» и «Торы» вскоре и вовсе устарели как оружие первого удара, несмотря на то, что Турция и другие союзники США по НАТО возражали против ликвидации их стартовых позиций.
А вот Фидель Кастро поначалу посчитал себя крайне обиженным: никто его в известность о договоренностях между Москвой и Вашингтоном не ставил. Хрущёв и Кеннеди «разрулили» Карибский кризис, игнорируя само существование коммунистического правительства Кубы. Кубинцы скоропалительно решили, что СССР поступил с ними согласно поговорке «поматросили и бросили». Как свидетельствуют советские военнослужащие, выходившие в первые дни спада международной напряжённости кубинские газеты, наоборот, были полны гнева в отношении чуть ли не «предательства русских». Успокаивать Кастро послали Анастаса Микояна, но полное взаимопонимание в отношениях между Москвой и Гаваной было достигнуто, когда Фидель сам прилетел в СССР и встретился с Хрущёвым.
Хрущёв вспоминал: «Когда я с ним встретился позже и мы с ним беседовали на берегу Черного моря, он мне говорил: «Вы знаете, меня рассердило и обидело, почему вы дали согласие президенту вывести свои бомбардировщики и ракеты, не посоветовавшись с нами?». Я ответил: «Неверно, товарищ Кастро. Мы с вами советовались». – «Как? В чём выразился этот совет?». – «Вы прислали нам телеграмму, что через столько-то часов начнётся вторжение США на Кубу. Вы предложили упредить вторжение нанесением ракетно-ядерного удара по городам США. Но мы не хотели начинать мировую войну. Час начала вторжения был вами указан. Так что не имелось времени направить вам наше послание и получить ответ. Мы должны были принять решение сразу. Так как вы категорично заявили, что у вас есть неопровержимые сведения и что состоится вторжение, мы были вынуждены предпринять немедленные шаги, которые исключили бы это вторжение. Мы их сделали и получили ответ президента США».
Кастро перестал дуться, тем более, что щедрая советская экономическая и военная помощь не заставляла себя ждать, уже не говоря о том, что кубинцам была оставлена значительная часть вооружений, завезённых на остров в преддверии кризиса. В том числе, между прочим, тактические ракеты «Луна» и крылатые ракеты ФКР-1 класса «земля-земля» и «Сопка» класса «земля-вода», но уже без ядерных зарядов. Потом кубинцы гордо возили ФКР-1 на парадах в Гаване. В качестве «утешительного приза» Фиделю СССР в 1963 году согласился разместить на Кубе ограниченный контингент своих войск – мотострелковую бригаду (она же «учебный центр»), в которой Гавана тоже видела определенную гарантию ненападения США. Выведена с Кубы она была уже после распада СССР.
Что же касается баллистических ракет Р-12, ставших гвоздем Карибского кризиса (а также не ставших им Р-14), то они ещё долго несли свою службу на территории СССР, будучи нацеленными на объекты вероятных противников в Западной Европе и Азии (в т.ч. на Китай). Ликвидировали их только к 1990 году в соответствии с советско-американским договором о ракетах средней и меньшей дальности, подписанном в 1987 году. Китайцы не возражали.
По иронии судьбы, на основе переданной Советским Союзом документации Китай принял на вооружение в 1971 году свой вариант Р-12 – баллистическую ракету средней дальности «Дунфын-3» («Дунфын» - «Восточный ветер»). Китайские ракеты, оснащённые термоядерными боеголовками мощностью до 3 мегатонн, «взяли на мушку» Индию, СССР и американские базы на Филиппинах. Но это уже совсем другая история. Скажу только, что китайское ракетно-ядерное оружие, уже более современное, и сегодня нацелено на нашу страну.