Эта встреча с Анатолием Караульным состоялась зимой 2014 года в его уютной художественной мастерской. Мы общались несколько часов. Анатолий, будучи великолепным рассказчиком, в тот вечер был в ударе: вспоминал встречи со знаменитыми артистами, рассказывал театральные байки с курьёзными случаями, рассуждал о значении театрального художника и показывал свои работы.
Мы подружились, частенько перезванивались, встречались на городских выставках, но та встреча в мастерской оказалась самой памятной и знаковой.

Анатолий Караульной останется в памяти именно таким – одухотворённым, полным творческих планов и надежд художником и абсолютно счастливым человеком.

СВОБОДА ВОВСЕ НЕ НУЖНА МНЕ!
МНЕ ВАЖНО ЗНАТЬ, ЧТО Я – СВОБОДЕН…
Когда художник, представляясь, добавляет к своему статусу определение «свободный», то за этим часто следует признание: я ощущаю себя счастливым человеком! Это ли не счастье, когда свободное творчество — и есть твоя любимая профессия, которая кормит, дарит ощущение внутренней независимости, свободу передвижения и гарантирует встречи с интересными и талантливейшими людьми в России и за ее пределами!
Во время нашей продолжительной беседы театральный художник Анатолий Караульный ни разу не назвал себя абсолютно счастливым человеком, но это признание сквозило в каждом сказанном им слове.

АХ, КАКАЯ БЫ ВСТРЕЧА БЫЛА, ЕСЛИ Б ВСЕ БЫЛИ ЖИВЫ МЫ...
Однажды кто-то из журналистов задал мне вопрос: в 1989 году вы проходили стажировку в театре «Ленком», а с кем из звезд довелось лично общаться? И я даже немного растерялся от такой постановки вопроса, ведь в «Ленкоме» любой и каждый артист — это звезда первой величины! - вспоминает Анатолий Евгеньевич.
Из всей звездной труппы Марка Захарова, моему собеседнику особенно запомнились взаимоотношения с Татьяной Ивановной Пельтцер.
В жизни она абсолютно такая же, как в сыгранных ею театральных или кинематографических ролях — смешливая и немного ироничная балагурка, добрая, заботливая и участливая. Общаться с ней было так же просто и легко, как с очень близким человеком. При этом она часто резала правду-матку в глаза и не стеснялась в выражениях.
В театральных кругах ходила такая байка: как-то раз в театре прорабатывали актера Бориса Новикова за пристрастие к спиртному. После ядовитого выступления Пельтцер Новиков парировал ей: «А вы, Татьяна Ивановна, помолчали бы лучше, вас вообще никто не любит… кроме народа». Все засмеялись, ибо Борис Новиков в запале попал в самую точку. Зрители действительно очень любили ее именно такой... Непосредственной. И когда она выходила на сцену, то приветствовали ее как-то особенно тепло! Как родную, - улыбается от нахлынувших воспоминаний Анатолий Караульный.
В театральном кафе, где артисты «Ленкома» были завсегдатаями, мне посчастливилось видеть этих великих актеров-ленкомовцев вне сцены, а с многими и лично общаться. И не в пример некоторым нынешним знаменитостям, никто из них ни словом, ни поступком не давали понять, что они звезды. Представь себе ситуацию, когда, забегая в кафе перекусить, видишь Евгения Леонова, беседующего с драматургом Григорием Гориным (как раз в это время в театре ставился спектакль «Поминальная молитва» по пьесе Г. Горина, в котором Е. Леонов сыграл роль Тевье. - Авт.).
Рядом за соседним столиком балагурят два Александра — Абдулов и Збруев, а у барной стойки что-то обсуждают Леонид Броневой и Олег Янковский. Причем, обычная беседа актеров со стороны выглядит, как сценка из какого-нибудь спектакля — оба до безумия харизматичные и обаятельные!
В рабочей и неформальной обстановке актеры «Ленкома» ко мне относились как к своему коллеге, и это снимало внутреннее напряжение, хотя провинциальная робость и восторженность перед их талантом в глубине души всегда присутствовали. Я понимал, что мне несказанно повезло — из всего нашего выпуска театральных художников СССР именно мне выпала удача в течение девяти месяцев быть причастным к работе одного из лучших театров страны.
Параллельно со стажировкой в «Ленкоме» мне удалось поработать на «Мосфильме», где мы с моим другом, художником Александром Кузнецовым, создавали съемочные декорации к фильмам. Киностудия «Мосфильм», по сути, целое маленькое государство, внутри которого есть свои города, полигоны с военной техникой времен Великой Отечественной войны, арсеналы оружия, которым можно вооружить небольшую армию.
Саша Кузнецов открывал мне мир кинематографии, а я в свою очередь, знакомил его с театральной жизнью. Однажды после окончания спектакля «Юнона и Авось» Александр Абдулов и Ирина Алферова пригласили меня к себе домой на дружеское застолье. Причем Александр Гаврилович сделал приглашение в присущей ему манере: «Поехали к нам бухать, у меня хороший коньяк есть!»
Говорю ему, мол я не один, а с другом. Абдулов засмеялся: «Да какие проблемы! Друг — это хорошо! Бери его и поехали!» Приехав в квартиру, где проживала звездная чета, Ирина Алферова ловко собрала на стол. Эта встреча запомнилась необыкновенно уютной и теплой атмосферой. Артисты были в эмоциональном возбуждением после удачно сыгранного спектакля. Много шутили, вспоминая интересные истории из своей богатой на события жизни.
Позже мы встречались с Абдуловым на балаковской земле, когда он приезжал к нам в рамках гастрольного тура вместе с Александром Збруевым, Ириной Алферовой и Еленой Шаниной. А последняя моя встреча с ним состоялась в драматическом театре города Курган, где я работал над декорациями к спектаклю «Цапля» по произведению Василия Аксенова. Туда же с моноспектаклем приехал и Абдулов. Увидев меня он шутливо воскликнул: «Куда не приеду — везде Караульный! За это надо по 100 грамм выпить!». Мы очень тепло пообщались и попрощались. А 3 января 2008 года я услышал трагическое известие, что Саши не стало. Ему было всего 54 года.
Я считаю, мне несказанно повезло, что судьба свела меня с людьми из великой когорты актеров-ленкомовцев, которые были и остаются всенародно любимыми артистами нашей эпохи.

ДЛЯ КОГО-ТО И ГОРОХ ЖЕМЧУГ!
Настоящий театральный художник — штучная профессия, так как требует не только энциклопедических знаний во многих областях искусства, мастеровитости и фантазии, но и находчивости. Придумать исторические костюмы или оригинальные декорации к спектаклю — это одно. Совсем другое дело — воплотить идеи в реальность.
В начале 90-х даже в столичных театрах была напряженка с материалом для изготовления костюмов и реквизита, - продолжает рассказ Анатолий Караульный. - И вот однажды присутствуя на спектакле, в котором главную роль исполняла блистательная Инна Чурикова, я обратил внимание на шикарное, расшитое жемчугом платье актрисы. Я никак не мог определить, из какой же такой фантастической красоты и качества ткани, было сшито платье героини.
После спектакля, дабы удовлетворить свое профессиональное любопытство, я попросил костюмера показать мне то самое «жемчужное платье». Оказалось, наряд королевы был сшит из обычной болоньи, но так искусно «сжатой» и декорированной, что платье выглядело чрезвычайно богато и изысканно. А в качестве жемчуга был использован обычный горох, покрашенный серебрянкой...
Это сейчас доступны любые материалы и ткани для изготовления реквизита, но тогда пример с платьем меня о-о-очень впечатлил! В процессе придумывания костюмов к спектаклям, а их в моей профессиональной карьере было около 300, у меня сформировалась внушительная коллекция эскизов. Ведь, создавая тот или иной костюм, разрабатываешь несколько вариантов. И в какой-то момент моей коллекцией сценических нарядов заинтересовался известный модельер Вячеслав Зайцев. Он очень внимательно просмотрел эскизы и выдал вердикт: многие варианты очень интересны и оригинальны, а мне... нужно из театральных художников переквалифицироваться в модельеры. Такой отзыв и оценка, конечно же, были лестны. Но модельный бизнес — не моя стезя.

ГЛАВНОЕ — НЕ ЧТО, А КАК!
Профессия театрального художника, не привязанного к какому-то определенному театру, постоянно дарит встречи с удивительными людьми. Одним из них стал Давид Львович Боровский. В его профессиональной биографии отразилась работа в самых именитых театрах СССР: Киевский театр русской драмы имени Леси Украинки, Киевский театр имени Т. Шевченко, Ленинградский театр комедии, Ташкентский русский драматический театр им. М. Горького, Малый театр, Московский драматический театр им. К. С. Станиславского, МХАТ, Московский театр «Современник»...
Я познакомился с Давидом Боровским во время его работы в Театре на Таганке. Именно по его замыслу и воплощению создавались зрительные образы к таким спектаклям, как «А зори здесь тихие», «Гамлет», «Под кожей статуи Свободы», «Деревянные кони» и другим.
Дружба и общение с таким мэтром и просто замечательным, очень талантливым человеком в свое время очень повлияли на мое отношение к творчеству, - признается художник.
- Иногда, после очередной удачной работы, думаешь: личная творческая планка поднята так высоко, что выше уже не прыгнуть. Но каждый новый спектакль подвигает на создание новых сценических миров. И в таких случаях приходит осознание: при «создании миров» уже важнее не «что», а «как». Бывают масштабные спектакли, действие в котором происходит в четырех абсолютно разных художественных пространствах. Заставить зрителя перенестись и поверить в реальность этих совершенно полярных пространств — и есть главная задача театрального художника.

СЧАСТЬЕ — ЧТО ОНО? ТА ЖЕ ПТИЦА, УПУСТИШЬ И НЕ ПОЙМАЕШЬ...
Во время увлекательного рассказа Анатолия Караульного о своей чудесной профессии, невольно родился вопрос: почему имея за плечами колоссальный опыт в виде трех сотен поставленных спектаклей и репутацию одного из самых маститых театральных художников страны, он не едет в столицу? Именно там, по общему мнению, обитают слава, признание и достойные гонорары...
Московские и питерские режиссеры давно уже говорят о том же: что ты там прозябаешь, в этих провинциях?! - смеется в ответ Караульный. - На самом деле, все самое интересное происходит именно в провинции, которая во все времена питала столицу талантами. Художник априори должен работать с разными режиссерами, решать новые и дерзкие задачи, иначе затухнет! Счастье не может быть стационарным, таким, чтоб раз и навсегда. Чтобы оно посещало тебя, нужно работать в максимальном режиме. И будет тебе тогда радость, счастье и удовлетворение жизнью.