В мае мы опубликовали целый цикл ретростатей о делах речных. С удовольствием поддерживаю заданный темп очередной, не побоюсь этого слова, уникальной историей.

Речь сегодня пойдет о ветеране волжского пароходства судне «Удмуртия», о котором знают далеко не все балаковцы. Пожалуй, за исключением жителей поселка Дзержинского и тех, для кого словосочетание «На семи ветрах» не является пустым звуком. Но обо всем по порядку.

Уверен, многие из вас, гуляя по набережной, мосту Победы или приезжая на облагороженную недавно новую пристань, видели на воде неказистую посудину с большим желтым краном, что стоит напротив поселка Радужный. От баржи к берегу дамбы ведет понтон и шаткая лесенка, с которой легко ухнуть в воду. Чужие здесь не ходят, а местные приноровились. Местные – это клуб единомышленников, прежде яхт-клуб «На семи ветрах», что помнят в Балакове несколько поколений яхтсменов.

В 1980-е в нашем городе было 3 яхт-клуба. Несмотря на дороговизну инвентаря, даже в угрюмые годы заката советской эпохи этот вид спорта поддерживался на должном уровне и имел своих почитателей. По судоходному каналу и Волге ходили десятки яхт под парусом, существовали и детские секции, куда с удовольствием ходили мальчишки. Директором яхт-клуба «На семи ветрах» тогда и уже больше 30 лет является Иван Дмитриевич Маркин. Немолодой приветливый мужчина с бородой, как у Хемингуэя, спускается ко мне из рубки, заперев в будке сторожевого пса по кличке Чиф (на морском жаргоне значит старший помощник капитана). Гостеприимный «капитан» проводит целую экскурсию по сухогрузу, которому в этом году исполняется 72…



«Удмуртия» была построена на верфи «Красное Сормово» в 1948 году и стала пятым судном, выпущенным по типу «Большая Волга» (проект 11). По замыслу партийных работников, суда этого типа получали исключительно имена советских республик и городов. Предназначалась «Удмуртия», как и ее собратья, для транспортировки сухих грузов от угля до дерева. Однако уже в 1960-е годы на смену 11-му проекту пришли куда более современные сухогрузы типа «Волга-Дон», бороздящие реки России и по сей день. Постепенно «Большая Волга» сдавала первенство на воде, а к 90-м годам история этих судов подошла к закату. Об этих кораблях я знаю не понаслышке и с уверенностью вас заверяю: у дамбы за новой пристанью стоит последний из могикан – один из двух оставшихся в природе подобных судов. Все их собратья уже давно отправились на металлолом.



Мы оба смотрим на гигантский сухогруз, уже забывший о своем основном назначении, Иван Дмитриевич неспешно рассказывает о судьбе судна, которая переплелась с его собственной. Его яхт-клуб, прежде спонсируемый химзаводом, нуждался в собственном судне, где могли бы базироваться швертботы (учебно-спортивные яхты) и инвентарь клуба. В 1986 году, заручившись финансовой поддержкой завода, тренер направился в затон, где кроме прочего базировались приписанные суда. Изначально выбор пал на «Ленинград», однако выдали яхт-клубу списанную «Удмуртию», стоимостью в 116 тысяч советских рублей.
– Я даже обрадовался этому, – вспоминает Иван Дмитриевич, – ведь «Удмуртия» прошла капремонт, наверное, поэтому судно до сих пор на плаву.

«Капитан» ведет меня по нижней палубе, привязанный Чиф смирно сидит в будке. Иван Дмитриевич отодвигает тяжелую дверь в рубку – здесь 2 длинных коридора с каютами. Поражает порядок и чистота. Самая большая – кают-компания: уютный камин, столы и библиотека. На полках – сотни журналов и книг на речную и мореходную тематику. На стене картина с видом на набережную Саратова и мост, через который проходит яхта.

– Эта картина была здесь до нас, – смеется мой экскурсовод, показывая на яхту, – видите яхту, как знали ведь, кому будет служить «Удмуртия»!



В коридоре висит плакат с инструкцией «Остерегайся колышек при швартовых работах», он здесь со дня постройки судна. А как вам такая надпись, снятая будто с уст авангардиста, слова товарища Хармса: «Зажатую цепь освобождай ходом брашпиля или ударом снизу». На дверях надписи «Вахтенная служба», «Камбуз», МКО (машинно-котельное отделение). Кстати, в нем рабочая печка и плитка. Когда-то здесь корпел кок, готовя обед для экипажа из 23 человек. Еще в одной уютной каюте висят полки с книгами. Капитан снимает с одной вымпел, посвященный 25-летию яхт-клуба:

– На, держи на память, – Иван Дмитриевич вручает мне презент. На двери в эту каюту висит выцветшая вырезка из газеты с изображением президента, что правит страной уже 20 лет.



По крутому трапу (судовая лестница) поднимаемся на капитанский мостик. Позади нас огромная труба, на которой красуются облупившимся золотом серп и молот. Впереди корпус 93-метрового судна, навеки прикованного на судоходном канале и провожающего томным взглядом проходящие мимо корабли. Имя судна располагалось прямо под мостиком, но еще 35 лет назад его закрасили, заменив на логотип яхт-клуба, но и он с годами осыпался. Сохранился только шильдик под ним «СССР. Завод «Красное Сормово». 1948 год». Спящий гигант, ветеран речного флота уже не загудит двигателями, а винты не побеспокоят своим движением привыкший к статичным декорациям подводный мир.



О том, как детская секция яхт-клуба канула в лету, Иван Дмитриевич говорит с неохотой, как и обо всем, что случилось после 1991 года. Не будет здесь строк и о том, как судно, внимание, оказалось муниципальным имуществом и об отношениях с нынешней властью. История эта известна многим и не заслуживает повторения здесь. Я лишь спрашиваю, верит ли «капитан», что парусный спорт вновь наберет былую популярность и размах.

– Да, – оптимистично заявляет собеседник, – как только президентом станет яхтсмен, а не дзюдоист.



P.S. Удмуртия подает «сигнал бедствия». Власти, реагируя на чью-то жалобу, обязали покрасить неказистый корпус судна. «Экипаж» будет рад краске и помощи граффити-художников. Общими усилиями мы можем помочь раритету волжского пароходства преобразиться и радовать глаз.